В детстве я думал, что нельзя взрослым людям просто сидеть и пить чай, не ведя при этом психопатологические беседы о завоевании мира

 

В детстве я думал, что нельзя взрослым людям просто сидеть и пить чай, не ведя при этом психопатологические беседы о завоевании мира Повзрослев я понял, это такая генетическая особенность

Повзрослев я понял, это такая генетическая особенность постсоветских людей, вроде способности переваривать некоторые водоросли у японцев.
93-ий год, после чая как-то резко муж тети говорит:
— Надо заняться сливочным маслом.
— Да, — говорит муж второй тети, зашедший в гости. — Дело хорошее.
— Я как раз об этом вчера думала, — говорит первая тетя и она не шутит.
— А я тем более микробиолог, смогу помогать на производстве, — говорит бабушка.
— У Арика жены есть брат, у него в горах ферма и 300 коров.

В каких блядь горах, какие коровы и кто такой Арик! Почему в прошлых сериях о нем не упоминали!

— И продавать в Челябинск, — говорит муж второй тети и он тоже не шутит.

Почему в Челябинск А потому что планы завоевания мира должны иметь всегда сюрреалистические детали в виде географических точек, имен незнакомых людей и историй из житий героев капиталистического труда.

— У Анжелы брат в Челябинске. У него как раз там два ларька.
— А у Гургена фуру возьмем.
— Граница …
— Армена брат таможенник.
— А мой армейский товарищ Радик во Владикавказе гаишником работает.
И тут начинается самая соль.
— И вообще, можно переехать жить в Челябинск, — говорит бабушка, которая после развала СССР перестала скрывать, как она нас ненавидит.
— Да! – подхватила тетя, всегда любившая лобовые атаки на неприступные дзоты.
— Там хорошо, тайга рядом!

Это первый пример в истории, когда кто-то так радовался близости тайги.
Я вас клянусь, я помню эту фразу также ярко, как первое прочтение «Графа Монте-Кристо».
«Там хорошо. Там тайга рядом».
Мне кажется черный юмор мне передался по наследству от бабушки. Как и острая любовь к тайге.
После того как дело с маслом было решено, а вскипевший чайник ознаменовал новый раунд чаепития, тетя продолжила, как бы логично продолжая беседу.

 

— Ну или давайте фабрику туалетной бумаги откроем.
Ее муж даже немного удивился.
— А да! Это очень перспективное и хорошее дело. Много дешевой макулатуры.
— И себестоимость небольшая.
— Поедим в Керчь, там обоснуем производство, — сказал зять второй тети и он не шутил.
— А почему в Керчь – недоверчиво спросила его жена.
— В Украине хорошо макулатуру собирают, мне это брат рассказывал, он там в армии служил.
— Ясно.
От ужаса все помолчали.
— А почему именно Керчь, а – спросила тетя.
— Ну, во-первых, близко в Россию. Туалетную бумагу лучше в России продавать.

Откуда такие познания в оптово-розничной торговле – секрет.
— Потом, там же много армян, — продолжил он.
— Это как раз минус, — сказал второй зять.
С этим никто спросить не стал. Много армян — мало шансов что туалетную бумагу еще не начали производить.
— Ну и со временем переберемся туда окончательно, — сказала тетя.
— Климат хороший.
— Школы.
— Море.
— В Анапе брат Артюши живет.
— А в Киеве брат покойной жены Гамлета.
Еще в Керчи умер мой прадед в 41м. Но до сих пор, слыша про Керчь, я вспоминаю про туалетную бумагу и ответственных в сдаче макулатуры крымчан.
Я ложился спать и ждал, что утром застану собирающих чемоданы взрослых. Но никто никуда не собирался. И так повторялось тысячу раз. Хотя люди постепенно уезжали, возможно, тренируя себя такими фантазиями, чтобы не было страшно.

Но самым эпичным был сосед моей другой родни, испанской бабушки, по имени Жуко. Не знаю, как его звали по паспорту, паспортные данные и реальное имя совпадают у армян, как предвыборные обещания с реальностью. Жуко считал себя интеллектуалом, нес политическую конспирологию 99 уровня и планы на будущее у него были в стиле силиконовой долины.
— Нужно делать кассеты с музыкой. Но! — Жуко поднял палец, — только русский шансон. Эта ниша не занята пока. Я тут посмотрел все точки в городе, всю русскую музыку привозят из Пятигорска. Надо нам тут делать.

Подробности были настолько интимно-потрясающими, что мой дед ни разу его не обматерил. В конце истории мы становились не просто студией грамзаписи, но и дистрибьюторами творчества Шуфутинского и Успенской в Армении, принимающей дорогих гостей с гастролями и далее выходящими на иранский рынок. Там как раз ждали русско-еврейский шансон.
Потом пришла бабушка и послала Жуко на хрен. Она была не местной и все эти прекраснодушные разговоры считала за ересь. Делом надо заниматься.
Но история меня так впечатлила, что я через пару недель спросил у Жуко, как там наше дело с кассетами. Ответ Жуко я помню до сих пор. Он таинственно улыбнулся и сказал.
— Сейчас Клинтон приедет, посмотрим, что как. Какие изменения, а там посмотрим.
Сказано это было так, будто Клинтон собирался приехать не в Москву, а к нам на кухню. И привести ящик кассет. Тем не менее я с тех пор с содроганием отношусь к приездам американских президентов и за пару дней покидаю страну.

Эпилог.
2016 год. Дозвонившись через пятые руки, ко мне приходит армянский мужчина удалить воспалённый зуб. Оказывается, он в Москве в командировке. Приехал из Украины. А тут как назло зуб. Через знакомых вышел на меня.
— А чем вы занимаетесь, — интересуюсь я.
— Импорт туалетной бумаги, — говорит он.
Я быстро натягиваю на лицо маску, не нужно чтобы видели, как я по-идиотски улыбаюсь от упоминания бумаги.
* * *
2008 год. В одну из редких встреч в Мадриде бабушка мне говорит.
— Помнишь нашего соседа Жуко Я всегда говорила, что он дегенерат. Я с его женой говорила по телефону, этот дурак в Калифорнии все деньги вложил в магазин компакт-дисков, когда эти диски на хрен никому уже не нужны стали. Дебил он и в Америке дебил.
Жуко не подвел.

Роберт Мамиконян

Источник

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *