Истории из жизни реальных людей
Я учился на первом курсе Московского военного училища.
В предновогодний вечер отпустили меня в увольнение вместе с друзьями, — Денисом и Димой. Впрочем, так их в училище никто не звал. Дениса сокращенно от фамилии звали Жуком, а Димку – Усом.
Оказавшись на воле, мы немедленно купили две бутылки водки, три брикета сухой лапши «Роллтон» и отправились провожать старый год на Красную площадь.
На главной площади страны творилась вакханалия. В облаках перегара бурлила густая человеческая масса. Вспыхивали драки. Не проходило и минуты, как драчуны уже обнимались и плакали. Какой-то мужик бегал по морозу в одних трусах и приставал ко всем с вопросом: «Сумку кожзам «Олимпиада-80» не видели»
Пили все. Ряженый Ленин расхаживал по площади с никелированным чайником и фотографировался. После съемки Ильич спрашивал: «Кипяточка не найдется» Ему тут же наливали водку прямо в чайник. Всюду катались пустые бутылки. Кто желал «догнаться», приобретал бухло у бабушек, торговавших прямо на площади. Некоторые люди спали на брусчатке. Слышались крики: «Витя Кривой из Пензы! Мы у ГУМа!»
Мы тоже не отставали. Курсант Ус выжрал полбутылки водяры, перепрыгнул через ограду и влез на Мавзолей. С места, где когда-то стояли Сталин, Хрущев и Брежнев он скомандовал разнузданной толпе: «Смирно! В колонну по два становись!» На вопль отреагировали только стражи порядка. Менты выволокли пьяного Уса с трибуны и утащили в неизвестном направлении. Мы с Жуком стали выпивать на брудершафт с африканцами из университета Лумумбы. Мы всё спрашивали, как их зовут, и сразу же забывали.
— Можно мы вас будем звать просто неграми– спросил я.
— Сигодьня можня фсе! – ответили африканцы и мы расцеловались.
Пили шампанское, водку, снова шампанское. Реальность приобретала остроту, но теряла смысл. Потом нам приспичило отлить. Мы заметили подходящую нишу между зданиями. Первым туда отправился Жук. И не вернулся. Следом — я. Едва пристроился, как сзади меня окликнуло серое пятно. Я присмотрелся. В эпицентре праздничной неразберихи, порочной гульбы и беспредельного кагала грустил серый мент. Он молча поманил меня пальцем.
— Там было нацарапано «туалет» — оправдывался я, но служивый взял меня под руку и сопроводил к «пазику». В автобусе я обнаружил Жука. Он спорил с вьетнамцем, где лучше брать шмотки, на Черкизоне или на Динамо. Автобус стал заполняться как нарушителями общественного порядка, так и теми, кто физически уже не мог ничего нарушить. Шли жаркие дебаты, произносились тосты. Женщина с высоким начесом и в запотевших очках, торжественно указала в сторону дома, на углу которого я недавно справлял нужду.
— Воскресенские ворота были построены по проекту Петрока Малого в 1538 году, — сказала она поставленным, чуть захмелевшим голосом. – Интересно, что одно время они назывались Львиными воротами. Ой, а что там у вас Неужели, водка
Я проследил направление ее взгляда. Сидящий сбоку дед действительно достал из овчиной дубленки початую бутылку Столичной. Услышав про водку, водитель-милиционер вылез из кабины, прошел в салон и, не говоря ни слова, изъял у деда бутылку.
— Дело в том, — продолжала женщина с начесом, — что английский король Филипп подарил Ивану Грозному двух львов, клетку с которыми установили возле этих ворот на потеху толпе…
С этими словами экскурсовод выхватила из рук проходящего мимо мента пузырь и залпом осушила его. Милиционер не удивился, а стал поднимать с прохода даму в грязной лисьей шубе.
— Хочу заметить, что львы, — гид занюхала водку вязаной варежкой, — замерзли насмерть в одну из морозных ноябрьских ночей.
Наконец, кворум был собран. Пазик тяжело тронулся по пути в отделение милиции №1. Пока ехали, всем автобусом пели: «Американ бой, уеду с тобой!»
Обезьянник отделения оказался переполнен. Проститутки играли в карты со студентами-медиками на медицинский же спирт. На полу штабелями лежали пьяные солдаты в бушлатах. Через их тела переступали нетрезвые работники теплоцентрали. Я заметил, что один из солдат обнимал руками коричневую сумку из кожзама с надписью «Олимпиада-80».
Уса мы нашли у окна дежурного. Он пытался уговорить капитана сбегать за шампанским, напирая на то, что они с дежурным оба родились на Сахалине.
Жук познакомился с проституткой Лерой. Через час они договорились, что Лера завяжет с работой и они с Денисом распишутся. В этом случае Жуку, как семейному человеку, предоставят комнату в офицерском общежитии.
Утром дежурный дозвонился до училища. Нас попросили на выход. Жук тащил за собой Леру, уверяя, что путана — его жена. Но дежурный отказался выпускать супругу из отделения.
— Волочаевская, три! – кричал Жук сквозь решетку. –Встречаемся на КПП ровно в восемь!
Мы вышли на мороз. Метро не работало. Денег не было. Ус пошел пешком к брату в Алтуфьево, а мы с Жуком – в казарму. Прибыли к 8 утра, совершенно измотанные. Смертельно хотелось спать. Я завалился на кровать. А Жук не спешил.
— Не тупи. В 12 начнется инструктаж наряда, — сказал он. – Наверняка кто-то из пацанов перепьет и не явится на дежурство. Что будет в этом случае, знаешь Назначат тех, кого обнаружат в казарме. То есть нас! План такой: стелим шинели под кроватями на полу и спим на них. Нас не заметят!
— Да плевать я хотел на наряд, — устало ответил я. — Хватило деревянных лавок в отделении.
И, прямо в обуви, завалился на кровать.
Продрал я глаза только в восемь часов вечера. Губы ссохлись, во рту простиралась Калахари. Побрел в туалет. На посту дневального неожиданно оказался Жук.
«А где жена» — спросил я, но вместо ответа получил удар ногой под зад.
Оказалось, пророчество Дениса сбылось. Один из парней, который должен был заступать на дежурство, не приехал. Курсовой офицер пошел по расположению роты, подыскивая замену. Он заметил меня, мирно сопящего под одеялом в углу казармы. Офицер двинулся по проходу, но но вдруг наступил на что-то. Это была рука Жука, высунувшаяся из-под кровати.
— Курсант Сердюк! – заорал старлей. – Что вы делаете под кроватью Заступаете в наряд! Немедленно!
Иван Фастманов