В те редкие моменты, когда я всё-таки разрешаю себе быть просто человеком, а не социальной машиной, когда я понимаю, что да — слабая, девочка, пружина закрутилась, Господи, спаси, если ты в конце концов есть

 

В те редкие моменты, когда я всё-таки разрешаю себе быть просто человеком, а не социальной машиной, когда я понимаю, что да - слабая, девочка, пружина закрутилась, Господи, спаси, если ты в

Когда глаза стеклянные, чертов конец недели, года, какого-то очередного циркового круга по Данте, когда все магазины ещё открыты, а чакры давно захлопнулись.Так вот, в этот благословенный момент личного падения я не пишу и не звоню тому, кому хочется написать и позвонить.
Не потому что гордая, а это дикая пошлость, классика жанра и финский стыд. Все стадии позора мной давно пройдены, все судьи поставили шесть баллов за артистизм.
Не потому что сильная, где та сила, я вас умоляю — 2 кг плюсом и кончился пресс. Не потому что прошло и отвалилось и есть новые телефонные номера — тут я стабильный идиот уже давно, даже слишком.

Просто однажды я ехала сто км от столицы родины нашей. Вечер поздний, слякоть эта местная богомерзкая, дорога для самоубийц. Таксист ещё отборный, редкий, прямо классический маньяк во всех возможных смыслах, а еще и с колес. Ну так получилось, нужно было срочно, был только один день, один час, потом провалы, дедлайн и общий конец всего.

Мы едем, темень, не работают стеклоочистители, в лобовое грязь, в уши мои тоже — терплю, ищу ногами педали тормозов. Он рулит одной рукой, ртом рассказывает очень странные истории про такого же странного себя.
Задает вопросы, на которые я постоянно отвечаю только одно:» Вы слишком любопытны». Глазами высматриваю тот столб, в который мы таки врежемся или тот лес, где я стану пазлом для оперативников.
Стараюсь молчать и делать вид, что сопричастна происходящему, мне нужно доехать целой, а подобный типаж такое любит, это я помню еще по юности.
На предложение отвезти меня потом обратно — молчу еще активнее, но загадочно, по тем же самым причинам.

 

И вот неродные светофоры и такие же улицы, которые когда-то подарили мне удивительную свободу и заякарились по всем канонам НЛП так, что от одного взгляда на них у меня внутри все ёкает.
Мы останавливаемся, я говорю спасибо через приложение. И нет, нет, не надо обратно, и телефон не надо, и вы замечательный и дверь разблокировалась, спасибо маме-папе-католическому Рождеству.
Грациозно вываливаюсь на улицу, дышу этим воздухом, шарашу каблуками через сугробы, потому что праздник к нам приходит и наверное пятница.

А потом смотрю в окно, где горит свет и стучу в дверь, которая не откроется. И, как говорится, больше не надо слов. Потому как, ну что тут скажешь, кроме : это все Матрица. Причем четвертая.
Зато я теперь знаю, как можно успеть на последний поезд, в который не продают билеты, что замерзшие ноги — это не самое страшное, сердечко то горит. И что никогда не знаешь, кто тут на самом деле настоящий маньяк, возможно это ты.

Полина Иголкина

Источник

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *