Вопрос наименования.

 

Вопрос наименования. Старший лейтенант Непротрезвейло буквально согревал опен-спейс управления следственного комитета собственным гневом. Глаза могли прострелить стальную рельсу поперек, на вену

Старший лейтенант Непротрезвейло буквально согревал опен-спейс управления следственного комитета собственным гневом. Глаза могли прострелить стальную рельсу поперек, на вену на лбу при желании можно было повесить шинель. Лейтёха напряженно и самозабвенно думал. И думы уже пару матерных междометий назад бессовестно зашли в тупик.

— Александр Евграфыч! — Как всегда деловитым басом запищал из противоположного угла его однокурсник Савва. — Ты мордас то попроще сделай, а то наши со стендом «Их разыскивает полиция» сходство находить начнут.
— Ага. Причём с самим стендом, а не с его содержимым. — Старлей позволил себе горько усмехнуться.
— Да в чём дело Чего смурной такой — Непротрезвейло тяжело вздохнул, болезненно зажмурился и принялся массировать виски натруженными пальцами.
— Помнишь, Саввушка, доктрину двадцать семь слэш пятьдесят один, от одиннадцатого марта две тысячи двадцать шестого года
— Как не помнить! Всем отделом ещё над проектом укатывались. Штрафовать сотрудников за неправильное наименование трансгендера по полу — это ещё полбеды. Но штрафовать за неупоминание его трансяшности — це была прям перемога на пять баллов!
— Так вот, Саввушка. — Старший лейтенант приподнял свой насквозь промозоленный бумажной работой зад от служебного стула и грозно опёрся о столешницу. — У меня по району двенадцать убийств, двадцать пять уличных грабежей и ещё столько же дерзких вооруженных налётов, которые надобно расследовать и срочно рассадить всех сверчков по их шесткам — если ты понимаешь о чём я. Но вот беда! Я всё ещё не могу дописать рапорт по трупу Чушкина.
— А что не так с трупом Чушкина
— А то, родной, что труп Чушкина принадлежит дважды герою постсоветского трансгендеризма. — Савва быстро захлопал глазами. — Ну, пол он дважды менял.
— И кем он был в момент скоропостижной кончины
— По документам и вскрытию — мужчиной.
— То есть, изначально он тоже был мужчиной
— А ты проницателен. — Горькая усмешка. Мимика старлея была в ударе. — И я уже битый час сижу и пытаюсь понять, как его описать и чтобы доктрину эту треклятую не нарушить, и чтобы начальство со смеху не лопнуло при ознакомлении.

Непротрезвейло вихрем устремился к маркерной доске, слегка покраснев стёр с неё изображения, созданные для наглядности определения момента окончания преступления по статье «Изнасилование андроида» и приступил к записи вариантов.

— Вот смотри. Если я напишу «Гражданин Чушкин» — я не совру, но нарушу порядок оформления документов. Если я напишу «трансгендерный гражданин Чушкин» — я совру. Он же был мужчиной когда его мамка сгенерировала, верно
— Верно. Может «трансгендерная гражданка Чушкин» — Савва искренне чесал репу в потугах помочь приятелю, но, как обычно, стабильно выдавал лишь то, что первым пришло на ум.
— Так он же не гражданка! И гражданкой он был когда был женщиной. Сейчас он мужчина. Но трансгендер. Но рожден был мужчиной.
— А вопрос то в чём — Взгляд Саввы на секунду помутнел от начавшихся процессов обработки информации. Непротрезвейло вздохнул и снова начал массировать виски пальцами.
— Вопрос в том, Саввушка, как из этого порочного круга вырваться, доктрину выполнить и лицо офицера при этом не потерять.
— Саш, да расслабься ты, твоё лицо никуда не денется как минимум до следующей спецоперации. — Савва открыл ящик своего стола. Достал табельное. Достал магазин к нему. Достал бутылку водки. Достал два бутерброда с пневмосалом. Убрал магазин. Убрал табельное.
— Мысль здравая, коллега. Тут без пол-литра не разберешься.

 

Загадку гендерной принадлежности жертвы простые уральские следаки изучали примерно до полуночи, успев за это время признать раза четыре, что сами готовы Чушкина грохнуть без пощады и сожалений.

Утром рапорт был у полковника на столе и, как сданный последним в отделе, красовался на самой крыше стопки начальственных документов и в самом удобном конце его компьютерного рабочего стола. В процессе изучения рапорта, полковник столкнулся с проблемой — про историю гендерных похождений Чушкина следователь сотворил две страницы печатного текста, полстраницы непечатного, сохраненного в логах общей компьютерной сети, а про его смерть — всего два абзаца. Полковник хотел было выругаться, но задумался. А задумавшись — заплакал. Прекрасно помнил, как четыре года назад из-за подобных занятий пол-отдела неделю бдело на дежурствах и писало рапорты, больше похожие на гендерологические древа невинно убиенных мальдевочек.

Но ничего не поделаешь. Закон есть закон, приказ есть приказ.

(c) «Гадкий Роман»

Вопрос наименования. Старший лейтенант Непротрезвейло буквально согревал опен-спейс управления следственного комитета собственным гневом. Глаза могли прострелить стальную рельсу поперек, на вену

Источник

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *