Истории из жизни реальных людей
Таким тонким, что я его даже иногда нихуя не замечаю. Как пися комара Вы видели хоть раз комариную писю А она есть. Просто очень тонкая. Стоит написать, мол, а по телеку «Давай поженимся идет» или Малышева из ковра и гофрокартона сделала половой хуй и показывает, как его правильно встряхивать. Тут же начнется: фуфуфуфу, как это можно смотреть Омайгад!
Есть же опера. Мы, например, пишут они, смотрим оперу по каналу Культура.Опера это изысканно и очень аристократично.
Я не такой. Есть такие вещи, которые мне, как человеку приземлённому и грубому, не практически доступны. И хоть ты головой о стену бейся, хоть яйца к кремлевской брусчатке прибей, ни в какую.
Вот оперы и прочие водевили не приемлет мой грубо устроенный организм. Все на мюзиклы ходят, эстетически наслаждаются, а я, мезирабль этакий, категорически отказываюсь духовно развиваться в этом направлении, не соответствуя духу и скрепам морального уровня современного интеллигента.
Нет, однажды было дело. Один раз всё-таки был я в опере. То есть вот так вот взял и пошёл в театр. Купил билеты на собственные сбережения и пошел. На оперу. Во-первых, опера, подумал я тогда, это красиво.
Во- вторых, это как бы элитарно. Опера! Пора мне приобщаться к креативному классу. Лиха беда, как говорится, сначала опера, а потом, глядишь, шарфик луи виттон куплю, пиджачишко, и буду ходить такой по выставкам и ебало морщить, мол, художник пошел не тот, кисть не правильно держит, мазок говно.
Опера! Это вам не водевиль какой- нибудь. Трам-пам-пам и прочие мистер икс. Тут все серьёзно и для истинных ценителей. Ну, там фраки-хуяки, бабочки, кринолины и всякие Теодоры Эскамильо и Бизе из Хозе. Контральто, сопрано там и прочие сольфеджио. Вобще хуй это все разберешь, но соответствовать необходимо..
Опера называлась «Борис Годунов». Я специально пошел на наше, посконное, чтобы прикоснуться и припасть, так сказать.Надо поддерживать отечественную оперу, думал я. Уж Хозе и Безе эти повременят.
В театре все было торжественно. Это как будто вы заходите в залу, а вам в ебальник серпантин, хуяк! Такое у меня было ощущение. Праздничное, но с понтами.
Даже бабушка в гардеробе смотрела на меня, как графиня де Валяй на трактирную вошь.
-Паркуа па Желеманж а ля камплонж- сказал я бабушке, подавая ей свое манто из натуральной болоньи.
-Проходите, молодой человек, не выебывайтесь и не задерживайте театралов- сказала бабушка и протянула мне номерок.
Ишь, думаю, какая строгая, видимо французского не знает. Как я.
Кругом ходили нарядные люди в подобающих случаю костюмах и бархатных платьях в пол, говорили полушепотом и мне кажется поддрачивали, засунув руку в карман брюк, на собственную аристократичность.
Одна дама с обвислыми щеками в зеленом декольтированном наряде из гобелена рассматривала программку.
-Пардон муа, мадемуазель- обратился я- Не подскажите ли странствующему рыцарю, где можно приобрести программку Интересно, знаете ли, почитать о чем вообще этот предстоящая инсталляция-с и все такое. В главных ролях опять-таки кто, безумно интересно. Безруков, надеюсь, задействован
Дама уничижительно посмотрела на меня и произнесла:
-Молодой человек, это искусство! Искусство не продают! И если уж вы пришли в его храм, то должны знать, что главную арию исполняет сам Эммануэль Пердыщенской! Вы хоть знаете, кто это такой
-Ах, ты ебаный ты в рот, скажите пожалуйста! Это я не знаю Эмманэля Пердыщенского Да я может быть его двоюродный брат по внучатому племяннику! — обиделся в ответ я и ушел в буфет, где в полнейшей тишине люди кушали эклеры и пили какао из малюсеньких чашечек.
Кругом стоял такой густая занавеса пафоса и великосветского величия, что у меня вместо обычной рубашки чуть не выросло настоящее кружевное жабо.
-Господа, дворяне, разрешите подойти к прилавку, а то вас что-то до хуя- негромко сказал я. А сам подумал, и как же эту пиздобратию в семнадцатом швондеры не расстреляли Явный проёб большевиков, надо же.
Я даже хотел пернуть, чтоб как-то оживить эту похоронную идиллию, но передумал, отказавшись от этого перформанса в целях безопасности. Уж больно подозрительно на меня посматривали остальные театралы.
Потом началась сама опера. По сцене ходили люди с приклеенными бородами и в армяках, зипунах или как там это называется, и страшно орали.
Я ни хуя не понимал. Ни слова. Ни одного.Вообще. Но артисты не унимались. Я страшно мучился, потому что понимал, что я чужой на этом празднике жизни. Мне казалось, что артисты специально так непонятно орут, чтобы я ни хуяшеньки не понял. Вот все в зале понимают все, потому что они завсегдатаи мельпомены, а я говно и вообще инородное тело в этом сраном партере. Мне казалось, что все смотрят на меня и втихаря похихикивают, мол, ишь ты, приперся он в театр на оперу, быдло неотесанное. Будешь знать в следующий раз. Иди вон в ТЮЗ на «Теремок» сходи, придурок, а на нормальных постановках таким делать нечего.
Минут через пятнадцать действа, я потерял нить и смысл и стал клевать носом.
После антракта я не вернулся, окончательно поняв, что я хамло, а все эти казарновские и прочие цискаридзе не постижимы моему примитивному умишке. Хотя цискаридзе это балерина вроде. Ну и хуй с ним.
Александр Гутин