Истории из жизни реальных людей
Сейчас, в принципе, я по-прежнему хочу славы, денег и мужика с большим членом… Ну, хоть с каким-нибудь членом… Ну, хотя бы просто мужика… Ну хотя бы просто, блять, член… и конфетку. Ладно.
Так вот, и пошла я тогда на работу. Я же, наивная, думала, что на работах можно заработать деньги, славу и члены… Ах, молодость, молодость, вот и порушились твои розовые мечты, вот и закатилась искра сладкого самообмана под сапог суровой действительности, вот и пиздануло тебя глупой башкой о мачту с алыми парусами…
Так как никакими особыми талантами я тогда не владела, как не владею, впрочем, и сейчас, и не буду уже владеть никогда, потому что старая, никчемная, и мне давно пора в могилу, то я не придумала ничего лучше, чем пустить в ход единственные свои козыри. Умение зырить в комп 24 часа в сутки, писать дебильные тексты и делать минет с проглотом.
Насчет минета я, конечно, приврала. А может, я приврала насчет того, что приврала Вот сидите теперь и гадайте, умею ли я делать минет с проглотом. Я специально про него написала, чтобы привлечь к себе ваше внимание, потому что у меня слишком мало сисек, чтобы привлекать ваше внимание сиськами.
Свои разноплановые таланты и всестороннюю развитость я могла применить только в двух сферах: на панели и в журналистике. Я выбрала последнее, потому что интеллигентная, воспитана в пуританских правилах и боюсь хламидиоза.
Одно известное самарское издание взяло меня тогда на работу. Я не знаю, за что. В резюме мне написать было нечего, не напишешь же про минет с проглотом… Поэтому я написала в нем, что люблю пить коньяк и жрать пельмени. Возьмите меня на работу, чтобы было, на что пить. Меня тут же взяли.
Это было мое первое в жизни интервью. Это был известный и уважаемый в нашем городе человек. Я не скажу вам его фамилию, пусть будет, например, Ермоленко. Знавала я одного Ермоленко, тот еще гондон… Я не скажу вам, чем он занимается, пусть будет, например, театральный критик. Ну а что, пусть будет.
Ермоленко этот – был очень умный мужик. И с чувством юмора. И циничный весь такой. А я была скромная. А я была в первый раз. И у меня были дебильные вопросы, которые нужно было ему задать. Они были не мои, мне их составили. Я понимала, что они действительно дебильные, но деваться мне было некуда. Всю ночь до этого страшного дня я гуглила в Интернете «КАК БРАТЬ ИНТЕРВЬЮ БЛЯ СПАСИ ГОСПОДИ!!!!!».
Я волновалась так, как будто меня собираются лишить девственности прилюдно на Кремлевской площади. Я пила валерьянку, хотя мне очень хотелось водки. Я вообще довольно дерганная, а тут в первый раз… В первый класс… Да еще с таким человеком… Короче, меня трясло, язык заплетался, в горле сохло и выглядела я довольно жалко.
Вот в таком виде я и предстала пред светлы очи товарища Ермоленко. Будучи мужиком умным, он тут же догнал, что перед ним пизданутая истеричка без мозгов. И что я очень его боюсь и собираюсь откинуться сию минуту и на веки вечные от ужаса. И он начал надо мной издеваться и всячески меня подъебывать. Или, может, мне просто на нервной почве казалось, что он издевается и подъебывает… В любом случае, этот час мне показался длиною в вечность. Будто бы целую вечность мне тянули ногти клещами, наскрипывая при этом пенопластом о пенопласт перед ухом. Понимаете моё состояние
Через час я бежала из этого кафе бегом. Я чувствовала себя как минимум на двадцать лет старше и мудрее, и облегчению моему пределов не было, и ликовал мой изможденный организм…
Для чего я описываю весь этот пиздец. Для того, чтобы вы понимали, насколько важным было это интервью и этот человек, и насколько страшным для меня оказалось то, что случилось на следующий день.
На следующий день я ехала в автобусе куда-то там. Было утро, птички пели, и мне было заебись, и я чувствовала себя отлично, и солнце светило мне в глаз, а люди любили меня за просто так. И тут зазвонил телефон. Это был Ермоленко.
Я не очень поняла, чего он хотел. Что-то говорил про интервью, что-то еще о чем-то, где-то, куда-то… Ему что-то не нравилось, он что-то спрашивал… Я нервничала, и у меня как всегда потели руки. Когда мы наконец решили все вопросы, я положила трубу, выдохнула и написала смс своему другу Юре. Юра долго не отвечал. И тогда я посмотрела в «отправленные», чтобы убедиться, что смс доставилась… Она доставилась.
Но не Юре…
«Что-то Ермоленко заебал названивать! Может, он бухой!», — пришло сообщение на телефон известного самарского театрального критика…
Меня обдало кипятком. Солнце остыло, птицы упали с веток замертво, внизу их растащили по углам метровые радиационные крысы. Я растянула извинения аж на три сообщения. Я била челом, умоляла о прощении, называла себя овцой и заверяла, что непременно сгорю в аду в ближайшем будущем. Ермоленко не ответил ничего.
А я тогда прокляла свою чертову рассеянность и невнимательность.
По рассеянности я творила превеликое множество пиздецов различной степени тяжести. Я уходила на работу без юбки. Я мыла голову средством для мытья посуды «Фейри». Я пила шампунь вместо питьевого йогурта «Даннон».
Про мои отношения со столбами народ уже слагает легенды. В столбы я вписываюсь регулярно и уже даже нахожу в этом особый мазохистский кайф.
Когда-то у меня был парень, он был очень мерзким, хоть и был неженатым, что для меня довольно нетипично. Мы часто ссорились, и однажды мы поссорились прямо на улице. Он тогда сказал мне что-то ужасное, а может и ничего не сказал, а просто раздражал меня своей гнусной рожей – я не помню.
И мы долго друг на друга ругались, я назвала его пару раз мудаком, а он назвал меня пару раз сучкой, и вот тогда я гордо сказала: «Иди в жопу, сударь, и забирай вместе с собой туда свою гнусную рожу!». И эффектно выбросила в сторону сигарету, и эффектно взмахнула волосами, и эффектно развернулась, чтобы эффектно уйти… и с грохотом въебалась мордой в стоящий сзади столб.
По рассеянности я однажды сожрала в ресторане креветку вместе с ёбанным панцирем. Меня туда привел очередной мерзкий хуй, хотя, конечно, особо мерзким он не был, нормальный такой хуй, в принципе, зря я так. Я очень пыталась тогда показать себя с лучшей стороны. Красиво так сидела на стуле, изящно так ела салат и томно смотрела исподлобья, потому что тогда у меня давно не было секса, и с этим срочно надо было что-то делать.
И вот он рассказывал мне какую-то свою бредятину не помню, о чем, а я смеялась как дура и делала вид, что мне интересно, и этот факт его явно вдохновлял, и он втирал и втирал мне свою хрень… А я погрузилась в свои мысли, взяла из тарелки неочищенную креветку и с хрустом её надкусила.
Плеваться было поздно. Я бы сразу потеряла лицо и опростоволосилась, понимаете! Поэтому я сделал вид, что не охуела, и глядя орлом в квадратные глаза мальчика, панцирь дожрала. И тогда мальчик сказал: «Ира… Ты ешь панцирь..»
Терять мне было нечего. «Да, ем», — сказала я. «Это же кальций», — сказала я и сожрала с панцирем и вторую креветку. Того парня я больше не видела. Не знаю уж, в креветках дело или в моей страшной роже и маленьких сиськах…
nervnoe_serdce