Истории из жизни реальных людей
Раньше меня предостерегала моя тевтонская бабушка, например. Под её безжалостным голубым взглядом я овладел всеми азами своей изворотливости и умению прикидываться мёртвым, упав с гаража на кирпичи. Курение, портвейн, спекуляция, бегство от директоров школ, стрельба из поджигов, всё, что составляло смысл моего существования, подвергалось её критическому анализу и разбору. Особенно бабушка любила нравоучительные повествования, которые неизменно заканчивались трагически. Собственно говоря, большинство бабушкиных моралите начиналось с курения одним мальчиком папирос в постели, а заканчивалось закономерным началом Второй мировой войны.
Мама, быстро поняв, что бегать за мной по стройкам можно только имея целью знакомства с загорелыми монтажниками опорных сооружений, нашла своё место в моём воспитании с помощью тех же грустных баллад о вреде питья и танцев, заканчивающихся, по обыкновению, моим долгожданным рождением.
Дядя Валера, вносящий посильную лепту в процесс моего быстрого созревания, знакомил меня с биографией своих друзей, которые начинали вот точно так же, как и я, с ковыряния пальцами в носу, а теперь валяются под заборами в окружении преданных бродячих псов.
Дядя Лёва, в промежутках между своими долгими командировками, учил меня, что так, как я прожигаю детские годы, просто позор и беспонтовая бакланка. Что в мои годы он уже вернулся из первой своей детской командировки и так себя удачно проявил в одной горьковской сберкассе, что вскоре был отправлен в более серьёзную командировку, откуда приехал уже взрослым красивым человеком с фанерным чемоданом. «Сдавай!» — обычно заканчивал он своё кухонное выступление, внимательно следя за моими порхающими над клеёнкой детским пальцами.
И не то, чтобы я следовал всем советам и внимал всем предостережениям. Нет! Но было, чёрт возьми, приятно.
А теперь всё не то… Я стал как-то социально заброшенным. Никто не интересуется, откуда у меня вон то и другое, никто не предупреждает, что ещё вот чуть-чуть и будет поздно, что то да сё… Горько. Не перед кем бренчать заслуженными в походах орденами. Некому рассказать, тыча костылем в окно, про горький запах пройденных дорог.
Джон Шемякин