Истории из жизни реальных людей
Правда довольно специфического свойства. Но, как говорится, чем могу. Иду, значит, вчера вечером сквозь ночь и парк в костюме ямщика — пуховик, на нем тулуп, под ними три свитера разной степени тяжести, по бокам валенки, варежки, шапка до носа — вот это всё. в наушниках композитор Тирсен доставляет некоторого количества условной Амели. Руки сложила в карманы и вообще не мёрзну. В целом жизнью довольна. Думаю про какое-то бытие и время, причем тоже в умеренно позитивном ключе. И вижу вдруг, что сквозь парк мчится прямо на меня некая уже безусловная собака Баскервилей, а у нее на поводке болтается двухметровый чувак в бороде и ушанке. А собака меж тем не то, чтобы сожрать меня бежит, она просто увидела ямщика и решила поиграть в лошадку. Бежит, улыбаясь. Или ветер ей в брыли задувает, тут не поймёшь в темноте так сразу. Я уже даже какие-то слова на собачьем думаю, чтобы ей сказать, но тут как-то за секунду все запутываются в ее поводке и укладываются в снег.
Лежим, значит. Я на спине, руки в карманы, мужчина в бороде и шапке на мне, звездное небо над головой, нравственный закон внутри нас и условная Амели в ушах. Хотя, судя по картинке уже должен вовсю хуячить Эд Ширан. Мужчина мне что-то говорит, а я из-за Амели ничего не слышу и отвечаю, соответственно, ничего, продолжаю на всякий случай додумывать про бытие и время, тем более что на морозе мозг тоже медленно переключается. Особенно когда тумблер «романтика» заржавел и отвалился за ненадобностью. Тут музыка прекращается и я слышу слова Альма, сука! и говорю разумно, я не Альма, а наоборот, например Елизавета Борисовна.
А потом пришла какая то петербургская бабушка и распутала нас из поводка и Альмы, суки. И я почему-то пошла дальше, хохоча, даже руки из карманов не вынула. не говоря уж о наушниках.
Такой фьюжын.
Ну то есть романтика. Или как это там называется.
Liza Savina