Истории из жизни реальных людей
В 22:55 спальный район Города уже готовился ко сну, переваривая остатки серого скучного вторника. Жёлтые светофоры приветственно заподмигивали шляющейся Луне. Один за другим закрывались квадратные глаза одинаковых домов, увешанных зелёными крестами аптек, именами владелиц салонов красоты и наглухо прикрытых роллетами однокомнатных гастрономов. Но магазин ритуальных услуг «Наконец-то!» (ИП «Арутюнян») не сдавался: продавщица Харитонова, имея за плечами макдачно-евросетишное прошлое, до сих пор не выветрила из себя мерзкую дисциплину. Цифры «10.00 – 23.00» на чёрной табличке у входа были для неё такими же неизбежными и некорректируемыми, как годы жизни её клиентов на её же гранитной продукции.
Обложенная венками будто каменный юбиляр, Харитонова гипнотизировала часы. 22:58:00. Ровно через две минуты она закроет кассу, перепрыгнет из траурной униформы в нормальную чёрную одежду и унесётся на последнем (какая ирония) троллейбусе кормить себя и кота. Потом душ/сон/кот/сон/кот/сон/кот-кот-кот/среда. Очаровательный план, если не думать о весе, возрасте и суициде.
Но звякнул дверной колокольчик.
Харитонова еле успела выключить идущих фоном «Камеди вумен» и покрыться соучастием. В магазин зашла пара. Усатый, заправленный в брюки он и властная увесистая она.
— Здравствуйте, — Харитонова выросла из-за веничного укрытия и, обильно намазав голос соучастием, добавила корпоративное, — cоболезную вашей утрате…
Пара оглянулась, очевидно не поняв поддержки.
— Где наш сын, Коля – вопросила увесистая заправленного, посмотрев на него сверху вниз, хотя была ниже сантиметров на пятнадцать.
— На улице… — ответил усач, и его кадык заметался по шее вверх-виз как бешеный.
— ПО-ЧЕ-МУ ОН НА У-ЛИ-ЦЕ, ИДИОТИНА БЛЯТЬ – второй вопрос она задала КапсЛоком, впрочем, как всегда.
Усатый сравнялся с ней по росту и, уворачиваясь от пролетающих слов, шмыгнул на улицу, напоследок жалобно звякнув колокольчиком. Увесистая неторопливо развернулась и стала лапать глазами помещение, упорно игнорируя Харитонову. Неимоверными усилиями продавщица умудрилась наладить с клиенткой зрительный контакт и завела нехитрый рэп, прописанный волосатой рукой Арутюняна:
— У нас для вас уникальное предложение – при заказе от трёх крестов вы получаете в подарок набор траурных лент и подушечку в гро…
— ТАК!
— …удваиваются баллы на вашей бонусной кар… — по инерции долепётывала Харитонова.
— Я САМА РАЗБЕРУСЬ, ШТО МНЕ НАДАВА!
Увесистая обрубила зрительный трос и двинула по магазину. Опять звякнул колокольчик – это усатый скарабейно закатил внутрь упитанного сынулю материнской формы.
— Вот твой сын, ничо с ним не случилось! Оррррёт она… — огрызнулся усатый, словно пытаясь доказать Харитоновой, что он не какая-то там тряпка. — Подняла ни темь ни закат…
— ХВАТИТ ТАМ МЯМЛИТЬ, ИДИ СЮДОЙ! – развеяла все доказательства увесистая, стоя в отделе гробов. – ТУТА ВОТ КРОВАТИ!
«Так себе эвфемизм» — подумала начитанная Харитонова, которой почему-то было не по себе. Она опустила глаза вниз: сынуля усато-увесистых неподвижно стоял перед ней и, не мигая, змеино гипнотизировал её шею.
— Мама, я хочу пить! – истребовал отпрыск. Его молочные зубы вроде как стали немного длиннее, но, может, это освещение, решила Харитонова. Но стало немного неуютно.
— АНДРЮШЕНЬКА, ОТОЙДИ ОТ ЭТОЙ! КОЛЯ, НУ ШТО ТЫ СТОИШЬ, БЛЯТЬ! ТВОЙ СЫН ЩАС ГАДОСТИ НАПЬЁТСЯ – ТЫ ЕГО ЛЕЧИТЬ БУДЕШЬ!
«Почему это я гадость Никакая не гадость…» — обиделась сквозь страх Харитонова.
— Андрюх, ты это… Давай дома попьёшь… Отойди от тёти.
— Пить! – мальчик был неумолим. Усатый неуверенно топтался на месте, подбирая слова и тон.
— Сынок, ну… я ж сказал тебе…
— Пить! Пить! ПИть! ПИТЬ!!! – малец с силой пнул ножкой ближайший венок и, пробежав по стене, очутился на потолке, где уселся рядом с люстрой и громко зарыдал от несправедливости.
— ЯССССССНО, КОЛЯ. ВСЁ САМОЙ НАДО ДЕЛАТЬ, КАК ВСЕГДА! – увесистая прыгнула на потолок, одним махом подняла сына за пухлую ручку и заколотила по заднице.
— ТЫ! ДРЯНЬ! ТАКАЯ! ПОГАНЕЦ! СКОЛЬКО! ЕЩЁ! БУДЕШЬ! МАТЬ! ДОСТАВАТЬ! – выкрикивала она в такт карающим ударам.
— Извиняй.. – буркнул усатый Харитоновой. Та зачарованно наблюдала за экзекуцией. Длинная юбка увесистой устремилась вниз согласно гравитации, и палач стала похожа на бешеную потолочную лампу с цветастым плафоном и розовым сатиновым цоколем дамских рейтуз. «В «Камеди Вумен» такого не увидишь» — думала она, нарочитым весельем пытаясь разогнать налетевший в душу ужас. Через девятнадцать оскорблений сын затих и насупился.
— СИДИ ЗДЕСЬ, ЧТОБ ТИХО, КАК МЫША! – скомандовала увесистая чаду и грузно спрыгнула на пол.
— СТОИТ ОНА, ШЕЕЙ ТОРГУЕТ! ЛЫБЕДЬ, ТОЖЕ МНЕ! – бросила она справедливую претензию Харитоновой и утащила Николая к «кроватям».
…Спрятавшись в пластмассовых дебрях венков и поглядывая на свисающего с потолка ребёнка, Харитонова наблюдала за выбором мебели, длящимся уже добрых двадцать минут.
— Смотри, Свет, хорошенькая. Ольха… И стоит 20.700 всего…
— ВСЕВО! ТЫ ЗАРАБАТЫВАЙ НОРМАЛЬНО, А ПОТОМ ВСЕВОКАЙ!
— А во, не
— ШИРПОТРЕБ.
— О! Чёрная, глянь, с двумя крышками. Удобно…
— ТЫ ДЕБИЛ! У НАС СТЕНКА ВИШНЁВАЯ, СТУЛЫ КОРИШНЕВЫЕ – И ЧЁРНЫЙ ТЫ БАШКОЙ ДУМАЙ СНАЧАЛА, ПОТОМ ЯЗЫКОМ ЛЯПАЙ! ТЕБЕ ШТО, СТО ЛЕТ! ПОРА УЖЕ МОЗГАМИ ДУМАТЬ!
— Ну всё уже, успоко…
— ДА Я СПОКОЙНА!!!
…- Свет, ну скока можно, давай уже выберем какую-то и пойдём…
— КОГДА ВЫБЕРЕМ, ТОГДА ВЫБЕРЕМ! ЛОМАТЬ НЕ НАДО БЫЛО!!
— Так это… — рот усатого замироточил сальностью… — Я ж не один сломал-то…
Оба захихикали. Усатый зарыл трудяжные руки в бока жены и принялся её щекотать.
— ПРЕКРАТИ, ДУРАК, БЛЯТЬ! – сотрясаясь, заверещала увесистая. Харитонова вдруг вспомнила прошлогодний отдых в Турции.
…- ВОТ СМОТРИ. – увесистая вытаптывала на полу большой невидимый квадрат. – ЭТО НАША СПАЛЬНЯ. ВОТ ТАМА ОКНО. ТУТА СТЕНКА.
— А не тута
— ТУТА ДВЕРЬ И ТОРШЕР, КО-ЛЯ! НУ ВКЛЮЧИ ГОЛОВУ! И КРОВАТЬ СЮДА ПО ЦЕНТРУ, НОГАМИ ТУДА.
— Чего туда
— ПОТОМУ ШТО ТЕЛЕВИЗОР ТАМ, КОЛЯ, НУ ПРОСНИСЬ, БЛЯ, ПОЖАЛУЙСТА!
— Да я проснулся, што ты орёшь всё!
— Я НЕ ОРУ!! ЕСЛИ Я НАЧНУ ОРАТЬ, ТЫ ЗНАЕШЬ КАК Я ОРУ!!!
… — Или эту, Свет Смотри, красотища какая, а
— С КРЕСТОМ!!
— Ой, бля, пардон…
… — ВОТ ЭТА ВОТ СИМПАТИЧНАЯ. ШИРОКАЯ, Я ЛЕЖУ В НЕЙ И ПО БОКАМ МЕСТО ЕЩЁ ДЛЯ ПУЛЬТА. А НУ НАКРОЙ КРЫШКОЙ… ДА ОСТОРОЖНЕЙ! ООООЙ, ПРЯМ ХОРОШО.
— Так это ж ольха, я тебе в самом начале же предлагал.
— НУ ТАК НАСТАИВАЙ, КОГДА ПРЕДЛАГАЕШЬ, ВЕЧНО ТЫ МЯМЛИШЬ! КТО ИЗ НАС МУЖИК! ДЕВУШКА, А НА СКОКА ГАРАНТИЯ У НЕЁ
— Свет, ну какая гарантия, они ж в них людёв закапывают навсегда.
— И ЧТО! ТАКИЕ ДЕНЬЖИЩИ ДЕРУТ, МОЖНО И НА ГОД ДАВАТЬ КАК В ЭМ-ВИДИИ!
— Ну чё, берём эту
Увесистая вылезла из гроба и в усатом сопровождении направилась к зевающей в себя Харитоновой, попутно сняв сынишку с потолка.
— Двадцать тысяч семьсот рублей. Оплата картой
— КОЛЯ, ДАЙ КАРТУ.
— В смысле
— В СМЫСЛЕ КАРТУ, НА КОТОРОЙ ДЕНЬГИ!
— Она ж у тебя!
— ОТКУДА ОНА У МЕНЯ, КО-ЛЯ! Я ТЕБЕ СКАЗАЛА – ВОЗЬМИ ЕЁ С ТУМБОЧКИ!
— Не говорила ты мне ничего!
— ШТО ТЫ БРЕШЕШЬ МНЕ! БРЕХЛО! ВЕЧНО ТЫ БРЕШЕШЬ! ВСЕГДА! ПОСТОЯННО!
— Я балкон закрывал и мусор завязывал, значит не слышал, ты могла и сама взя…
— «САМА, САМА»! ПОСТОЯННО Я ВСЁ ДЕЛАТЬ ДОЛЖНА! ТЫ НИКОГДА НИЧЕГО НЕ СДЕЛАЕШЬ, КО-ЛЯ!
— Не начинай…
— Я НЕ НАЧИНАЮ! Я ПРОДОЛЖАЮ! В КВАРТИРЕ УБЕРИ – Я, ТВОЕГО СЫНА ОДЕНЬ – Я, ПРИГОТОВЬ – Я! А ТЫ ПРИШЁЛ И НА ДИВАН!
— А ничо, что я работаю до утра…
— ААААА, ТЫ МНЕ ЭТО В УКОР СТАВИШЬ! НУ СПАССССИБО, КОЛЯ! Я ПОНЯЛА. БОЛЬШЕ НИЧЕГО МНЕ НЕ НАДО! НИ ЕДЫ, НИ ПОДАРКОВ, НИЧЕГО!
— Ну всё-всё, давай дома погово…
— НЕ НАДО МНЕ ТУТА РОТ ЗАКРЫВАТЬ! Девушка… — увестистая, убрав Капс, обратилась к Харитоновой, которая за последние двадцать минут окончательно ошалела и размечталась о суициде. – А давайте мы заплатим… чутка по-другому
— В смысле «по-другому» – поинтересовалась продавщица. Усатый, по-видимому, о чём-то догадался и стал опасливо озираться по сторонам.
— У-ку-сом… — вкрадчиво пропела увесистая.
— Свет, не надо… Нам же нельзя вот так вот… без разрешения… — прошептал усатый и тем самым дистанционно врубил Капс на жене.
— ЭТО КТО ЭТО ПРО ЗАКОНЫ ТУТ ВСПОМНИЛ! ДУМАЕШЬ, Я НЕ ЗНАЮ, ШТО ТЫ КАССИРШУ В «МАГНИТЕ» ЗА ДВА ПИВА УКУСИЛ!
— Когда это!
— ХВАТИТ БРЕХАТЬ! ОНА ПОТОМ ТРИ НОЧИ ЗИНЕ В ОКНА БИЛАСЬ! Я ВИДЕЛА, И ПРИКУС ТВОЙ! СТОЙ И ЗАТКНИСЬ! Сушьте, девушка – у тебя будет вечная жизнь. Вечная! За вот эту кровать! Ты подумай. А
— Мама, я хочу пить!
— Щас попьёшь тётю, сына.
Харитонова подумала. Предложение было интересное, даже с учётом того, что она будет вечно должна Арутюняну 20.700. Сердце подсказывало «хватай!», но магдачно-евросетишное прошлое осторожно спросило устами продавщицы:
— И в чём подвох
— Нету никакого подвоха, што ты! Ты будешь как мы!
— Прям вот как вы Один в один
— Ага!
Харитонова расправила плечи и посмотрела на них всех так бесстрашно, будто за её спиной стояли полчища голодных до побед Блэйдов:
— С ВАС! ДВАДЦАТЬ! ТЫСЯЧ! СЕМЬСОТ! РУБЛЕЙ! ОПЛАТА КАРТОЙ
кирилл ситников