ВРАГ

И вот теперь Гришин дом оказался крайним в деревне. Еще весной был виден остов сгоревшей избы, в которой жил Семен. А сейчас все заросло высокой, в человеческий рост, тростой. Это как будто вода прибывает, окружая маленький остров людей. Земли все меньше, воды все больше.

Раньше в окно было видно, что в доме Семена горит свет или по ночам синим отсветом на потолке отражался работающий телевизор…

Семен был его врагом. День и ночь они, выросшие вместе, спорили до бесконечности, до ругани и оскорблений, до припоминаний старых грехов и мужских поражений, до унизительных подтруниваний и настоящих угроз.

Если бы Семен просто повторял то, что говорили в телевизоре, он бы не был Семеном. Маленький рыжий человечек с золотыми зубами очень творчески перерабатывал информацию и превращал ее в насмешки над ним, Григорием.

И самое обидное — Грише казалось, что Семен понимает всю абсурдную глупость своих издевательств.

Он, Гриша, был противоположностью Семена. И внешне и внутренне. Высокий неулыбчивый мужчина, аккуратно бривший голову наголо, мало разговаривал и никогда не зубоскалил. В отличие от Семена он смотрел на происходящее вокруг него и в стране с изрядной долей пессимизма.

Не мудрено, что в конце концов они поссорились. И если сначала все было вроде бы в шутку ну, перебранка и перебранка — то чуть позже незначительная ссора переросла в открытое противостояние.

И никто вокруг (да и сами они) не помнили, с чего все началось.

А случилось вот что.

В деревню приехали люди из Москвы, которые захотели выкупить совхоз. Совхозники отнеслись к этому равнодушно. Лишь Семен яростно высмеивал «жулье», решившее «захапать народное добро».

Гриша был за изменения. И вполне согласился с тем, что совхозу нужны перемены. Слово за слово, бывшие друзья Семен и Гриша стали врагами. Ирония ситуации состояла еще и в том, что посторонние люди, очень желавшие прибрать совхоз к рукам, вдруг исчезли. То ли кризис на них повлиял, то ли появились другие интересы, но вскоре деревня забыла про них, и плодом их деятельности явилась лишь ссора двух соседей и друзей.

Что ни говори, а в глубине души обоим было обидно. И чем обиднее была эта ссора, тем больше они злились друг на друга. Семен, внешне более активный, дразнил Гришу и действовал открыто, злобно и желчно, точно надеясь, что Гриша опомнится от такого напора и придет с повинной. Но насмешки только раздражали Гришу. Раньше он молчаливо терпел и даже улыбался, слыша шутки в свой адрес. Теперь же он злился и про себя готовил избавление. Так высокопарно он называл этот план в долгих разговорах с самим собой. Избавление от неприятного соседства.

У Гриши была в запасе материнская изба, на другой стороне деревни. И как ни жалко было оставлять привычный дом, постоянное мелькание жизнерадостного Семена, что-то цитировавшего из новостей, раздражало. Гриша дал объявление о продаже дома в местную газету. «Я тебе подселю такого же долбогрыза, как ты», — думал он.

По объявлению пришел один человек. Это был Семен.

— Я куплю твою халупу, — заявил он, улыбаясь во весь рот. — Она мне давно глянется.

— Тебе-то зачем — Гриша несколько опешил — не ожидал такого поворота.

— По телевизору давеча доложили, что недвижимость покупать выгодно, — Степан задумался, вспоминая формулировку. — Эффективное вложение средств.

Гриша молчал: ему был досадно, что он оказался не готов к приходу наглеца.

— А средства, — Семен сделал ударение на «а», — имеются.

Это было еще обиднее. Все время размышляющий об экономике страны, о всяких рыночных проектах и механизмах, Гриша был беден. Семен же, разглагольствовавший о народном добре и общей справедливости, по деревенским меркам был абсолютным «олигархом». Деньги сыпались на него точно с неба. То доставалась в наследство недвижимость в райцентре, которую он сдавал в аренду, то поле, которое он прикупил за гроши, потребовалось под строительство бензоколонки на новой трассе, и его выкупили за астрономическую для этих мест сумму. Короче, Семен был богат как никто в деревне. И деньги тратил очень глупо — по мнению Гриши. Но при этом не беднел, а умный Гриша не богател.

— Не продам я тебе дом.

— Что так — видно было, что Семен не расстроился.

— Передумал.

— Ладно, — сказал Семен и улыбнулся. — Как хочешь.

И пошел куда-то по своим делам. Но, уже отойдя, вдруг обернулся.

— Дом-то все равно мой будет.

Гриша аж задохнулся от подобной наглости.

— Это как

— А вот так: когда ты помрешь, я за копейки его и выкуплю.

Это была шутка. Пусть неудачная, но шутка.

Гриша этого не понял. Или не захотел понять.

— А с чего ты решил, что я раньше умру

— А у меня это… предвидение…

Семен явно дразнил Гришу. И потом, после, Гриша все не мог понять этих слов Семена. Он, Гриша, в отличие от этого клоуна, не пил, не курил, всегда был сильным и здоровым…

После этого разговора они начали враждовать открыто. И вражда эта стала достоянием деревни. Смешные споры, кто раньше умрет, занимали народ некоторое время. Сильный и большой Гриша сделал себе на последние сбережения турник и кольца для занятий спортом. А Семен продолжал расшвыривать деньги и вести отнюдь не здоровый образ жизни. А также подкалывать и дразниться. Он так задевал Гришу, что тот не выдержал и, подкараулив, прижал врага к стенке его же сарая.

— Еще раз, — говорил Гриша почему-то шепотом, хотя никто их услышать не мог. — Еще раз… и я тебя возьму и об колено сломаю.

Он так тряхнул врага, что у того вылетела сигарета изо рта.

Но в глазах Семена не возникло страха. Только удивление.

— Ты чего — спросил он растерянно. — Мы ж всегда с тобой как братья были.

Гриша тоже так удивился, что ослабил хватку.

— Я тебе всегда помогал, — в замешательстве продолжил Семен. И это было правдой — в мирные времена Семен с удовольствием одалживал Грише деньги…

Гриша не нашелся что сказать — не потому, что устыдился, а потому, что был ошеломлен такой реакцией Семена. Он как бы раздвоился: перед ним стоял человек, который явно и искренне считал его своим братом. При этом готов был отобрать у него дом и ославить на всю деревню…

Он просто отпустил Семена, развернулся и пошел не оборачиваясь. Решил-таки переехать в материну избу. Просто от этого своего брата-врага. Подальше.

— Эй! — крикнул ему вслед Семен.

Гриша остановился и посмотрел на него в пол-оборота.

— Ну и предатель ты!

Семен с таким презрением и равнодушием произнес это, что стало ясно — больше он не считает Гришу «братом».

Дома Гриша стал собирать вещи, чтобы переехать. Но делать этого не пришлось. Ночью он видел, как к дому Семена приезжала «скорая».

А утром узнал, что она опоздала. Семен умер от обширного инфаркта.

На похороны Гриша не пошел. И только слышал, как в доме Семена идут поминки. Чтобы заглушить их звуки, включил телевизор. Шли новости. Из этого ящика, который Гриша всегда презирал, вещали то, что обычно говорил и Семен. Но чего-то не хватало. Гриша чувствовал это. И еще через мгновение понял. В новостях не было Семеновой иронии и насмешки. Когда он это осознал, то выключил телевизор, сел за стол и, прижав ладони ко лбу, неожиданно для самого себя громко, по-бабьи всхлипнул…

С тех пор прошел год или больше.

И вот теперь Гришин дом оказался крайним в деревне. Пьяные подростки подожгли избу Семена. Она сгорела до остова. А потом, летом, все заросло высокой, в человеческий рост, тростой. «Это как будто вода прибывает, — думал Гриша, — земли все меньше, воды все больше».

И теперь ему почему-то было тяжко видеть пустое место там, где когда-то жил его враг Семен.

Борис Мирза

Источник