Истории из жизни реальных людей
Первое проявление любви — накормить, угостить, побаловать. Вспоминала сегодня своего прадеда. Высокий, худой, неторопливый, дочерна загорелый с невероятными васильковыми глазами. Я — маленькая, мне годика 3, диатез, яйца строго нельзя. Пасхальный стол. Прадед чистит яйцо, собирается его надкусить и замирает. Из-под стола на него смотрю я. Жалобно и голодно. Что делать, если именно яйца тогда у меня были любимой едой и ничем ее было не заменить. Дед воровато, чтобы мама не заметила, отдает яйцо мне. Я под столом быстро запихиваю его себе в рот, боясь, что настигнут и отнимут. Мама все-таки увидела. — Диду, ну что вы делаете Ей же нельзя!
Дедушка машет рукой и отвечает:
— Нехай дитё исты. Ничого не будэ.
Дитё в это время уже сожрало пасхальное яичко и опять смотрит на прадеда. Но мама уже начеку и поток яиц перекрыт.
Мне лет 12 и папа говорит, что сегодня у нас будет царский ужин. Я в нетерпении. Папа приносит пару консервных банок без этикеток. Где-то кто-то продал ему печень трески. Папа боится, что консервы могут быть какие-то не сильно хорошие, поэтому открывает одну банку, съедает небольшой кусочек и мы ждем минут 30. Потом папа командует: «можно!» и мы съедаем обе банки.
Те же лет 12 и мы с дедом путешествуем по Волге. Круиз состоялся в июле или августе. С собой нам дан бабушкин пирог с капустой, палка колбасы, если бы еще были помидоры, то было бы мое любимое блюдо детства. на теплоходе кормили невкусно и если бы не эта колбаса… А потом случилось чудо. На пристани, уже не помню, в каком городе продавали клубнику. У нас она к тому времени уже закончилась, а тут еще есть. И дед купил мне пару килограммов! И эту клубнику я помню до сих пор.
Каждое воскресенье папа брал старый портфель и мы ехали к бабушкам-дедушкам (они жили на одной улице в пригороде) с заездом на центральный рынок, где сразу же шли сначала за сухим укропом, а потом в мой любимый ряд, где продавали живых раков. На каменных столах, в сетках шевелились вкусные пленники. Папа, к моему величайшему сожалению, никогда не покупал больше двух десятков. Крупных, отборных, то только двадцать штук. Сейчас я понимаю, что они с мамой просто боялись, что я обожрусь. Из этих двух десятков родителям доставались только малосъедобные тонюсенькие ножки. Не то, чтобы я была жадной, но я умела смотреть. Смотреть так, что раковые шейки застревали в глотке у родителей и они, как под гипнозом, все отдавали мне.
Очень часто душевное тепло начинается с душевной кухни. Любого гостя я, как Баба-Яга, сначала кормлю, а уж потом, нет, не в баню и не в печь, по причине отсутствия оных, а развлекаю светской беседой. Можно поговорить за жисть, обсудить проблемы, посмеяться или поплакать. И все это гораздо приятнее делать, когда в животе тесно мясу и овощам, но они с удовольствием теснятся, завидя кусок пирога или бокал портвейна и добрый кусочек сыра.
P.S. Это был пост ненависти к диетам:)))
Оксана Антюшина