Истории из жизни реальных людей
Дисклеймер. У меня был замечательный и очень редких качеств папа, который, к сожалению, был дитём той недавней эпохи, когда подавлять женщин и детей было вариантом нормы. Он был родом из провинциального Ужгорода, ребёнком нелюбящих друг друга родителей, и его интеллектуальный и нравственный рост в течение жизни несопоставимо громаден по отношению к исходным данным. Я не держу на него зла, но расстраиваюсь, что он не дожил до времени, когда патриархальность, привитая ему родителями, перестает быть социальной нормой.
Восприятие праздников взрослым зависит от психотравм и радостей детства. Например, я люблю Новый год, а некоторые тоскуют. Моя жена с детства ненавидела выходные, особенно в хорошую погоду, и только недавно её начало отпускать.
Всю жизнь я ненавидел 8 марта. Я родился в семье с патриархальным укладом, где всю домашнюю работу выполняла мама, а папа, иногда на нескольких работах сразу, зарабатывал деньги. Папа не прикасался к плите и пылесосу, не мыл посуду, не стирал и не гладил. Поэтому я очень хорошо помню 8 марта как день непривычной еды, папы в фартуке и неизменных конфликтов. Думаю, мы были самой типичной советской семьёй в этом смысле.
Как только я немного подрос, папа стал валить всю мелкую домашнюю работу 8 марта на меня. Я терпеть это не мог, как и любое принуждение, и хотя папа был вспыльчив и грозен, я это дело всячески саботировал, уже с утра вызывая его гнев, который выливался в многократные ссоры и наказания до позднего вечера, когда семья с облегчением ложилась спать. Настроение у всех было препоганое, но папа не осознавал контрпродуктивности своих действий.
Когда папа стал зарабатывать побольше, а мой саботаж уже не поддавался никаким угрозам и побоям, папа стал водить всю семью (поздравляли маму, двух сестер, племянницу и двух бабушек) в ресторан. Папа опять бывал злой с утра, например, потому что я всем купил по подарку, а бабушке всего лишь цветы. Это была его мама, поэтому он воспринимал это как личное неуважение. Так оно и было, на самом деле.
Что такое ресторан на 8 марта, легко представить. Залы переполнены, официанты в мыле, кухня в дыму. Естественно, ждать приходилось долго, а папа злился, видимо ощущая свою вину за то, что все голодают. В какой-то момент папа неизменно звал официанта или официантку и начинал скандалить. Второй вариант меня особенно удручал, потому что папа не замечал, что у официантки сегодня тоже праздник, и если наша семья уже была обречена, то её бывало жалко. В конце концов мы ели приготовленную наспех или, наоборот, переготовленную еду и мрачно ехали домой. Неизменно весёлый день.
Как только папа умер, мы сразу же перестали его отмечать.
Помимо многократной психотравмы, у меня были большие идеологические претензии к этому дню, не меньшие, чем к 23 февраля. Расписывать их нет смысла, всё и так понятно: гендерная сегрегация, мужское лицемерие, восхваление кривых ценностей (красота и «хрупкость» женского пола)…
Ну и конечно, претензии к 8 марта были эстетические — от советских мимозных открыток до нынешних пошлых интернет-картинок с букетами и адскими шрифтами.
В общем, по личным причинам мне сложно любить этот грешный день.
Но сейчас, на фоне феминистского подъёма, , и всяких вандерзинов с харвигейтами, есть повод помириться с этим днём. Есть повод сделать его днём юридического, психологического и финансового равенства, антисексизма, повышения информированности о мужском насилии, излечения женских травм, днём падения патриархата — к сожалению, днём изжития скреп, который держат наше общество. Днём, когда мы учимся ценить женщин не за красоту, сексуальность и покладистость, а за ум, силу духа и мужество. Да, мужества у женщин давно больше, чем у мужчин. Днём, когда мы шлём нахуй депутатов слуцких и мизулиных и всех, кто оправдывает их действия, рпц inc., поддерживающую домашнее насилие, и все религии, поражающие женщин в правах, актёров, избивающих своих жен, и режиссёров, насилующих своих актрис, судей, сажающих женщин за отпор насильникам, и всех «настоящих мужиков», которые не видят в этом ничего плохого.
С таким днём я вас всех поздравляю.
А как только мы достигнем нормализации женского вопроса, этот праздник самоупразднится, потому что в нормальном обществе его отмечать так же нелепо, как День белого человека или День чернокожего.
Касатонов