Моя знаменитая сестрица Оленька ,»которая значительно, значительно моложе меня

 

Моя знаменитая сестрица Оленька ,которая значительно, значительно моложе меня (тм), повадками своими с детства была неотразима. Папа Оленьки, дядя Валера, вывез нас на море. Чтобы оздоровить

«(тм), повадками своими с детства была неотразима. Папа Оленьки, дядя Валера, вывез нас на море. Чтобы оздоровить нас. Было нам года по четыре что ли. Оля и тогда была значительно, значительно моложе меня, но крупнее. Опаснее. Смотрел на неё затерзанным крысёнком. У меня, например, одно ухо больше другого. Когда у меня была пора плодородия, врал, что из-за случая в раскопе. На самом деле, ухо мне увеличила сестрица. Ударом лопаты. А когда я привычно зарыдал, Оленька запихала мне в рот травы.
Потом я стоял в углу, несколько выпоротый
за то что уговорил Олю убежать из дома, украв на первое время будильник и одеяло «белый лебедь КНР». Оленька, приведшая меня домой, довольно жадно ела пирожное, принимая сочувствие и похвалы.
Не знаю, что она врёт про следы от зубов у себя на заднице. Наверное, сквозь бокал шампанского смотрит пантерой на спросившего, холодно упоминая имя одного крайне щедрого и знаменитого миллионера.
Но цапанул-то её я. До миллионера.
Оля, обожравшись пирожными, невинно спала в общей любви и под розовым покрывалом. Руки под толстыми щеками. Задницей многообещающей вверх. А я на цыпочках к ней прокрался и вцепился. Через покрывало. Меня сотрясал ужас! Я, кажется, повис на левом полушарии, когда Оленька начала сбивать меня об косяк. Сила сжатия челюстей — наш фамильный предмет для гордости.
Отвлёкся, вспоминая привкус покрывала.
Оля принимала солнечные и морские ванны широко. Она бродила между лежаками. Начиная внезапно и протяжно петь с зазывом
и телодвижениями. Отдыхающие дарили танцующей Оле огурцы, брынзу, значки. Слушали Оленькины рассказы. Хлопали ей. Говорили, какая она и кем будет. Тогда выбор в этом плане был не очень большой.
Меня же на пляже дядя Валера зарывал по подбородок в песок. Сначала он рыл мне яму.
Я должен был стоять около ямы и никуда! никуда! не отходить! На дно ямы дядя стлал брезент, на брезент сажал меня. А потом яму со мной засыпал горячим песком. После утренней порции рыбьего жира и витамина Д на спирту, я был уже на всё согласен. Жир и алкоголь даже тогда действовали на меня положительно и ласково.
Меня подозревали в рахитичности из-за кривых ног и торчащего живота. Поэтому лечили крепко.
Засыпав горячим песком ямe c племянником, дядя Валера прихлопывал совочком площадку вокруг моей торчащей головы. Смотрел. После паузы надевал на меня панамку.
Если дул ветер и песок начинал осыпать мою лысину, то поверх торчащей головы дядя надевал пластиковое ведро. Снизу, чтобы я
не задохнулся, дядя всовывал свой румынский замшевый мокасин.
Так я и отдыхал, собственно. Пока Оленька там, значит…помидоры и даже деньги. Иногда я начинал петь из-под ведра. Ведро снимали.
Не всегда снимал дядя. Дядя Валера любил красиво пройтись по пляжу. Когда ведро снимали, я смотрел снизу на посторонних и начинал петь ещё лучше. В половине случаев ведро снова опускалось на меня. А в другой половине случаев дядя Валера подходил (очень красиво он это делал) и объяснял ситуацию с рахитом, умственным отставанием и заиканием. Употреблялись обороты «очень полезно» и «ему нравится». Подчёркивалось интонационно «племянник, сын сестры». Если дядя Валера не подходил, а ведро на меня почему-то не опускалось, подбегала с гастролей Олечка. И объясняла ситуацию словами «это мой сыночек, он скоро умрёт, мы живём в другом городе, я хожу в старшую группу детского сада, у меня есть дома ещё кошка и я хочу быть балериной». Во время объяснения Оля с размаху засаживала мне пасть огурец, помидор или кусок хлеба. На качестве пения это не отражалось. Пел, жуя и торча башкой из бархана. Часть угощения выпадала изо рта и ко мне голуби тогда. Потом дядя Валера очень красиво подходил и я снова слышал про рахит, умственное отставание. Слышал и сочувствие граждан. При виде моей головы люди начинали себя вести, как бабушка-алкоголик, наступившая на младенца. Искали причину в экологии, короче.
Смотрел я то на людей наверху, то на ведро. Солнце. Прибой. Потом на меня надвигали ведро и я переставал петь.
Это я к чему Не смотря на все наши усилия, самым популярным персонажем на пляже был актёр Никулин.

 

Джон Шемякин

Источник

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *