Вечно чего-то ждёшь

 

Вечно чего-то ждёшь Надо бы жить в полный рост, а ты - ждёшь. И на календарь поглядываешь в ожидании. То праздника, то момента важного выбора, то смерти. Праздник приходит - они всё портят.

Надо бы жить в полный рост, а ты — ждёшь. И на календарь поглядываешь в ожидании. То праздника, то момента важного выбора, то смерти. Праздник приходит — они всё портят. Шуток не понимают, в именах путаются, пить не умеют, гадят под стол. Важный выбор кто-нибудь делает задним числом за тебя. Смерть так и не приходит. Хорошо, решаешь, буду ждать беды. Эта уж точно не разочарует. К тому же — небанально, свежо.
Стоишь, ждёшь беды. Позади — уже целая очередь. Пожилая женщина просит: подвезут — возьмите две на мой счёт, будьте добры! Бородач в кепке толкается: я ещё вчера занимал, раньше всех! Тощий в очках утешает: товарищи, беда никогда не приходит одна — на всех хватит!
Приходит беда. Одна. На всех. Нет, ну они издеваются!..
Начинается судорожная делёжка. Пока бородач в кепке крошит её пальцами, стараясь отхватить кусок побольше, тощий в очках уже прямо в очереди жуёт с другого конца.
— Вкусно! — говорит. — Давно прямо так плохо не было!
— А я теперь брезгую! — возмущается одна тётка. — Вы всю беду обслюнявили! Вон следы зубов на видных местах! А каждый имеет право страдать в одиночку!
Молчу. Видно, что беда чёрствая, позавчерашняя, даже тощему жевать противно, просто куражится.
— Господа, не волнуйтесь! — кричит продавщица. — Беда — понятие растяжимое!
— Это она когда свежая — растяжимая, — упрямо сопит бородач. — А ваша засохла и крошится!
— Это потому что беда вообще — понятие абстрактное, — слабо оправдывается продавщица. — Её в руках не подержишь…
Вопреки её словам, рядом с прилавком лежат аккуратные штабеля коробок. На каждой выбито: «Беда индивидуальная. Одна, сука».
Очередь справедливо возмущается. Каждый хочет страдать цивилизованно и красиво, индивидуально страдать.
— Это для отъезжающих, — поясняет устало другая продавщица. — Портативная тяжкоподъёмная беда от государства — на обустройство, на первое время. Как средство от смертельной ностальгии по Родине.
— Дайте хоть подержать… — просят из очереди тоскливо.
Держат по минуте, примеряются, вздыхают торжественно. Честно возвращают обратно. Одна пара, вдохновлённая халявой, таки начинает собираться отъезжать.
Тем временем в другом конце очереди уже вкусно пахнет костром и жареным салом.
— Что там дают Что едят Что — волнуются люди.
— Вкусно! — объявляет жующий тощий, который опять успел отхватить первую порцию. — Что-то духовное…
— А что.. Из чего
— Лучше не знать!
— Да, лучше не знать…
— А я сейчас расскажу, из чего оно!..
— Тварь! Дай хоть доесть!..
Дружно едят, спорят, объясняют, бьют говорливую тварь.
Воспользовавшись суматохой, тихо краду пакет с индивидуальной бедой. Не для себя — для любопытства. Или на подарок к празднику. Всё-таки праздника ждать всегда лучше, мудрее всего.
Коробка вскрывается туго, обрывками, непоправимо — обратно уже не вернёшь. Внутри её — тощая подушка с фиолетовым больничным штампом, собачий ошейник и неоконченный детский рисунок.
«Не моя беда! — понимаю со стыдом и раскаянием. — Совсем не моя…».
И страшно от того, что не уверена.

 

Тая Найденко

Источник

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *