Кисин хлопнул дверцей и упруго зашагал к обрыву, но подойдя поближе к парапету, встал как вкопанный

На бетонной ограде сидел какой-то бомж. Не-е-ет, никто и ничто не помешает Кисину полюбоваться огнями ночного города. Зря он что ли полчаса петлял по серпантину, забираясь на самую верхушку Ему просто необходимо наполнить глаза яркими пятнами. А бомж Бомж – это даже неплохо, значит кому-то сейчас еще хуже, чем ему. И Кисин, вначале решивший отойти подальше от случайного сосозерцателя, передумал и направился прямо к клошару. Поставив пивную бутылку на перила, он двумя руками оперся на парапет и легко, по-спортивному, перекинул ноги на ту сторону. И по фигу, что внизу было триста метров пустоты.
Здороваться Кисин не стал, просто повернул голову и внимательно до навязчивости посмотрел на мужика. Тот, кстати, не очень и походил на бомжа. Бородатый, нечесанный, страшноватый, да, но не грязный и не вонючий. На появление Кисина бомж-небомж никак не отреагировал. Как смотрел вниз, так и продолжил. Это подкупало.
— Что грустишь, мужик – решил проявить демократичность Кисин, — Будешь пиво
В одно движение ключами от бэхи он сщелкнул с бутылки пробку и протянул тару бомжу. Тот внимательно проследил взглядом за вертящейся в воздухе крышечкой и лишь затем повернул лицо.
— Давай!
— Тоже любишь это место – уточнил Кисин, чтобы завязать разговор и как бы немного присваивая территорию себе.
— И это место тоже, — грустно сказал бомж, тут же показав, что его запросы гораздо шире Кисиных.
— Угу, — несколько недовольно, но с невольным уважением буркнул Кисин, — А чего грустишь
— А вдохновения нет… — мужик отхлебнул из бутылки, вежливо вытер горлышко ладошкой и протянул сосуд обратно.
— Вдохновения! – искренне удивился Кисин, — Для чего
— Для всего! Для творчества, – бомж вздохнул и помолчал, — Перегорел я…
— Давно
— Очень…
Мужик уставился куда-то во внутреннюю пустоту. Кисин приложился к бутылке, а затем минуту молча смотрел на огни города, переваривая информацию. Он уже открыл рот с чем-то ободряющим, как бомж продолжил.
— Дети, вон, творят, создают новое, придумывают, — взмах руки охватил лежащее внизу пространство, — А я не могу. В первую неделю почти все расплескал. Но что это была за неделя!!!
Кисин пожевал губу…
— Но ведь это хорошо, что дети – первоначальная уверенность в голосе Кисина к концу фразы превратилась в сомнение.
— Дети – это прекрасно. Хоть и творят иногда такое, что хоть жги все огнем.
— Нет! Жечь не надо! – тут уже Кисин выступал как профи. Он был пожарным.
— Я и не буду… — мужик еще раз вздохнул, — Ладно… Пойду…
Бомж щелкнул пальцами, и прямо от парапета вверх, в облака в мгновение отстроилась светящаяся лестница. Он встал и пошел.
— Э-э-э-э… — туповато протянул Кисин, хотя уже почти догадался — А ты кто
— Да никто, — ответил мужик и больше не оборачивался.

Doddy1

Источник