Истории из жизни реальных людей
Изготовление из жести дверных петель, освоение токарного станка, работа пилой и рубанком над скамеечкой, рамой, разумно чередовались с общественно-полезной нагрузкой.Как зима, мы разбирали лопаты, брали скребок и уничтожали сугробы у школы, торили дорожки, чистили ближайший каток, а бывало и заливали.
Весной сгребали мусор, все деревья и кустарники в радиусе полукилометра от школы были окопаны нами, а возле школы еще и политы. Красили ограждения возле клумб. Лопата, носилки были привычным инструментом, как и ручка. А сколько мы перетаскали парт и шкафов!..
И так постоянно. Закончилось все на третьем году перестройки. Потянуло свободой как бы. Ученики дерзили, учителя спрашивали спустя рукава, форма не нужна, за курево гоняют с ленцой. В общем, на гайки забили болт, завоняло легким общим похуизмом.
Особенно это проявилось в уроках труда. В сентябре, на первом же занятии, новый трудовик вынес из подсобки две заготовки лома – полутораметровые пруты сантиметров шесть в сечении. Загадочно зарядил в пилильный станок (да, был даже такой), и превратил в пятнадцатисантиметровые болванки.
Раздал ништяки и говорит: – Там молоток. Достаньте мне его, парни.
И пропал на весь год, не оставив чертеж… Иначе, его появление в начале урока и в конце, я назвать не могу.
Отныне, при помощи тисков и напильника доставали молок. Не ходили на снег, ни делали табурет, ни окапывали, – ничего прежнего! Только напильником хыр, хыр.
Перед каникулами подписали железки, сдали. В сентябре пришли, разобрали и, хыр, хыр. Перед каникулами сдали. За два года, никто нужной формы так и не добился, а там и сам урок труда уже не грозил, – перешли в старшие классы. Ну, а дальше все знают что было, – девяностые.
Алексей Болдырев