В тот год горела тайга, а я работала в салоне красоты косметологом

 

В тот год горела тайга, а я работала в салоне красоты косметологом Приближалось лето. Мастер по маникюру собиралась в Тайланд, парикмахеры — в Турцию и в Египет. Начальница паковала чемоданы в

Приближалось лето. Мастер по маникюру собиралась в Тайланд, парикмахеры — в Турцию и в Египет. Начальница паковала чемоданы в Европу, куда-то, где красная черепица, герани и кошки вальяжно свешиваются с широких подоконников.Все были заняты покупками нарядных купальных костюмов, всевозможной летящей одежды, изящной обуви.
Тогда я стала местечковым мемом, потому что у нас заранее были куплены билеты в Иркутск, мы ехали на базу отдыха на берегу Байкала. В почти заповедную зону, которая как раз и горела.
— А что — Наташа — бормотала Таня, отгрызая половину огурца во время обеденного перерыва. — Ей просто повезло!
— Да. Никакой нервотрёпки. Достаточно купить противогаз и телогрейку на случай холодов, — добавляла Лена.
— И кирзачи, — поднимал указательный палец вверх Эдуард.
— Хочешь, мы сделаем тебе креативное окрашивание и педикюр с охрененным дизайном. И стразами
— Все вы — пидарасы, — отвечала я.
А сама думала, что надо набрать побольше противомоскитных средств.

В Иркутске было хорошо, нас кормили маринованным папоротником, всякими диковинными штуками, из которых я лучше всего запомнила морковь в виде жар-птицы. Она была вырезана пёрышко к перышку, с роскошным хвостом, присыпанным кунжутом. Я любовалась, любовалась, а потом мне стало жалко её оставлять нетронутой, и я откусила ей голову. А потом вообще всё.
Мы жили у семейной пары в возрасте, женщина была повёрнута на каких-то лечебных циркониях и на странном, авангардном, ЗОЖе. Нет, солнцем она ещё не питалась, но землей и ветром уже, временами, да.
Во дворе, под дождём, сидел пёс Рык. Он был пегий сеттер, в дом его не пускали, кормили объедками со стола и сетовали, что молчун. То есть, совершенно бесполезен как деревенская охранная собака, которая должна истерично закатываться, если что.
Рык не хотел и не мог истерик. Он просто сидел.
Я подходила к нему и говорила — здравствуй, грустный пёс Рык. Здравствуй!
И потихоньку отдавала ему еду, которую складывала в карман, ужасно боясь позора перед хозяевами.
Рык заглатывал все моментально, но не теряя достоинства. Потом клал мне морду на колени и двигал бровями.
Когда пришло время уезжать на базу отдыха, мы поехали в город, попали на рынок и купили огромную кость. И бродили с этим тяжеленным мослом по Иркутску, гуляли, будто невзначай завалили тиранозавра. Вернулись и отдали эту кость хозяевам. Как дураки.
— Это для Рыка, — пояснила я на всякий случай.
Рык сидел на цепи и смотрел, а я не могла ничего поделать.

На базу мы ехали на УАЗике, вокруг был Мордор — все чёрное. Дыма уже не было видно, но его было слышно. Так, что першило в горле.
Базой оказались несколько скворечников: крыша до земли, две стены, две кровати, окно.
И столовая, которой заправлял молодой человек, что отслужил в армии поваром. Мы всё время ели ячку. Это такая крупа. Мы ели ее утром, днём и вечером.
Но всё это неважно.

 

Когда я впервые подошла к Байкалу, было раннее утро. И в слабом растворе тумана бродили ничьи лошади. Вороная и белая.
А Байкал дышал. И было видно остров Ольхон. Самый шаманский на свете, похожий на крокодила.
Я сидела на берегу, рядом мирно фыркали лошади, крокодил никуда не плыл.
Молодые чайки, коричневые, только вставшие на крыло, но еще не горящие желанием летать, толклись совсем близко, а на следующий день приехал раздолбанный грузовик, долго петлял по степи и сопкам, припарковался в единственную клумбу среди жёлтой сухой травы, попытался отъехать, совсем раздавил ее, и из кабины, со словами «что характерно!», вывалился рыбак. Кирпичного цвета и соломенноволосый от солнца, всегда пьяный и вечно молодой, несмотря на глубокие мимические морщины. Очень похожий на ковбоя, на спившегося Клинта Иствуда. Нет, не спившегося. Просто всегда пьяного.
Хозяйка начала орать на него — Миша, мудак, я эти цветы выращивала в этой степи несколько месяцев, чтобы красиво было!
Миша почесал затылок, открыл кузов, где в корыте блестели и пахли солью жирные омули, произнёс, обращаясь к туристам, которые бросились к нему с деньгами в руках:
— Гатовьте без сдачи. Что характерно!
И упал лицом в клумбу.

Грета Флай

Источник

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *