Найти женщину

 

Коля был одинок. Не так одинок, когда вдруг думаешь — ох, я одинок! А так одинок, когда постоянно об этом мыслишь, лежа в пустой кровати у стеночки. Коля не то чтобы проебал полимеры, скорее, его увлекли гормончики. Гормончики похожи на тараканов — тоже носятся, а когда их много, эту беготню и вовсе хрен проигнорируешь. В шестнадцать лет Коля как бы зашел на кухню своего темперамента и включил свет. Ночью. В «хрущевке». Когда еще от соседей набежали. То есть — от родителей. Несло Колю долго. Он как бы рвался сквозь жизнь на колеснице, запряженной здоровенными тараканами. Нет, гормончиками. Короче, темпераментом. Я не знаю. Чрезмерность, понимаете Буквально всё на износ — секс, пьянство, работа, приключения, драки, хобби, противоречия. Этакий «перептуум мобиле», как однажды неправильно выразилась мама генералиссимуса Суворова по мнению одного биографа.

Например, когда работу нельзя было терять совершенно, Коля мог съездить начальнику-хаму по роже и потерять ее в одну секунду именно потому, что терять ее было никак нельзя. По этой же причине Коля кончал в женщин, ездил автостопом, прыгал с парашютом, ел волшебные грибы, учился фехтованию, играл пьяным в русскую рулетку и даже жил с цыганкой. А в тридцать восемь лет гормончики сделали ручкой. Не совсем сделали ручкой, иначе бы Коля помер, но обозначили холодность. А давайте!.. Не давайте. А может.. Не может. А если… Не если. Заткнись уже и дай поспать. Как вы понимаете, к Коле подступила буржуазность. Она подошла к нему на цыпочках с поджатыми губами, пожамкала ими и спросила: «Ну и как мы будем жить, Д’Артаньян» На Д’Артаньяна Коля обиделся. Он не любил Боярского по неизвестным ему причинам.

Как жить дальше, Коля тоже не знал. У него была однокомнатная квартира, доставшаяся от бабушки, должность старшего электрика на заводе (день через три, есть где развернуться) и смешной счет в банке. Куролесить не хотелось. Организм недвусмысленно намекал на некоторую степенность. Только кто ж подаст Все привлекательные ровесницы и чуть младше — заняты. А те, что не заняты… Знаете, можно и потерпеть. Первый год Коля осваивал сериалы. Второй год сериалы осваивали его. На третий год Коля взвыл. Нет, у него были друзья, но все они почему-то спивались, брошенные гормонами на погибель, а Коля спиваться еще не хотел. Он хотел жену и детей. Желательно завтра, а лучше вчера. Или хотя бы жену. Я виню в этом Колину необразованность. Будь он образованным человеком, то без труда бы подвел под свой расколбас годную философскую базу, где и нонконформизм, и ницшеанство, и саморазрушение, и песни Кобейна, и стишки Поля Верлена. При такой поддержке Коля бы не кочевряжился, а запросто спился, вместо того, чтобы стонать в потолок.

На четвертом году одиночества, то есть на сорок втором году жизни, Коля решил действовать. Найти женщину не так уж сложно, если, например, заглядывать под лавки или пойти в бар «Околица». Или просто пойти. Они повсюду. Женщина на женщине. Даже некоторые мужчины — женщины, если вдуматься. Несмотря на такое изобилие, у Коли была проблема. Большинство женщин им не интересовались. Говоря крестьянским язвком — хер на него клали. Это ужасно, но это этак. Благообразный со спины, холостой, с квартирой, старший электрик. Однако — нетушки. Своим подлым самочным нюхом женщины чуяли в Коле нехватку гормонов. Он был вяленьким и, как бы это сказать, слабонапористым. Она ему, а он молчит. Она ему обратно, а он куксится. Она ему снова, а он — да. Или нет. Или вдруг спохватиться и заговорит про сериал с жаром. А сам глазами внюхивается, оценивает, сравнивает эпителий с эпителием валютных проституток молодости. Не тот эпителий. Вообще. А еще родит. Растяжки, толстовство, ор детский. Нет, семью очень хочется! Очень. Невообразимо просто. До судорог в паху. Сложный человек — этот Коля. Или мудак. Хотя одно другого вообще не исключает. Мало что друг друга исключает. Селедка с молоком не всегда друг друга исключают, чего уж тут. Как бы то ни было, Коля искал женщину, а женщина его не искала.

Однажды, а это случилось весной, Коля пошел гулять в выходной день. Я люблю точность — это была суббота. 11:00. Или без пяти. По-моему, без пяти. Короче, Колю сбила машина. Насмерть. Самосвал. С прицепом. Назад еще сдал. Два раза. В закрытом хоронили. Столько женщин пришло! Сарказм прямо. Всех бы передушил. Конец рассказа. Как в жизни всё. Неправда, скажет кто-то. Конечно, неправда. Не было никакого самосвала. И прицепа не было. Коля встретил Лену. Они в одном классе учились. Выпускной, портвейн, теплоход, ненужная девственность… У пекарни они встретились. Коле повезло. Если б, например, они встретились у Союзпечати, Лена бы могла кивнуть и уйти. От пекарни так легко не уйдешь. Аромат потому что. Дух булочный. Вот марципан, вот мак, а вот сдоба чистая пошла. Хорошо.

 

Лена состарилась в красивую женщину. Ухоженная, с глазами и таким, знаете, телом, которое охота пожамкать. Коля сглотнул, когда ее увидел. Лена улыбнулась. У нее были западноевропейские зубы, а не зубы выходца из Восточной Европы, как у Коли. Правда, это его не смутило. Он плохо разбирался в иерархии зубов. Коля шагнул к Лене и сказал:
— Привет, подруга! Сто лет, сто зим!
И хохотнул гулко. И замолчал. И покраснел небритыми ланитами. Он вообще не это хотел сказать. Он хотел сказать: «Здравствуй, Елена. Рад тебя видеть». А знаете, почему так вышло Потому что Коля — загадочный человек. Лена оказалась попроще:
— Привет, Коля. Мы виделись на той неделе.
— Не может быть!
Своей безаппеляционностью Коля напоминал Бонапарта.
— Может.
— Где это
— В «Стрельце». В мясной отдел очередь вместе стояли. Ты меня не заметил.
— Да как я мог
— Не знаю. Мне показалась, что ты вглядываешься вглубь себя.
— Это как
— Ну, ты стоял с таким отрешенным лицом…
— Со мной бывает. Я иногда… думаю.

Тут Коля посмотрел на Ленины руки. Точнее — на пальцы. Не на все пальцы, а на пальцы правой руки. На безымянный палец правой руки, если уж мы никого не хотим тут обмануть. Кольца не было. Даже полоски не было. В эту секунду Коля взял Лену в жены. Жена моя, подумал он ярко. Не зря, видать, на теплоходе. Туда-сюда.
Лена на Колины руки не смотрела. Коля это исправил — медленно потер лицо правой ладонбю. Коля повел игру. Он был вполне постмодерновым человеком, хоть и не знал этого слова.
— Лена, давай посидим где-нибудь Или вообще… сходим в ресторан!
Как вы понимаете, игра носила несколько лобовой характер.
— Ты приглашаешь меня на свидание
Лобовых игр Лена тоже не чуралась. Коля смешался, чуть-чуть струсил, чуть-чуть захотел какать, но ответил мужественно.
— Да. Я приглашаю тебя на свидание!
Воспоминания юности опьяняли. Жизнь показалось Коле яростной, как прежде. Захотелось водки и наркотиков. И дать кому-нибудь в бубен.

Атлант расправляет плечи. Коля где-то слышал эту фразу, а сейчас подумал, что это прямо про него.
— Коль, я замужем.
— Чё
— Я замужем.
— Не понял. Это какой-то бред.
— Почему бред Я замужем.
— Замужем
— Замужем. Что с тобой
— А как… Как же ты тогда… Я… А ты… Не ври. Не пизди мне, слышишь! Кольца нету! Вот же…
Коля схватил Лену за руку.
— Нету кольца! Где кольцо Нету кольца! А! Что тогда А!
Это был срыв. Восхитительный и безобразный по своей мощи. Четыре года поисков разбились о невидимое присутствие кольца. Ац-ац, ац-ац, почему-то хотелось говорить Коле, но он сдерживался и дрожал губами. Неожиданно Лена рассмеялась. Смотрела на Колю и хохотала. Коля хотел её убить. Убить эту сладкую суку.

Вдруг Лена замолчала и сказала:
— Как был взрывным, так и остался. Я не замужем, дурачок. Пошли уже куда-нибудь.
— Чё Как… Почему это ты не замужем
— У меня ноги нет.
— Чё
— Левой. Протез.
Лена постучала костяшками по ноге.
— Он очень дорогой. Из Японии. Пошли уже.
— Ноги нет Нет ноги
— Потрогай, если не веришь.
Коля потрогал. Действительно — нет ноги. Без ноги. То есть, условно говоря, без ноги. С протезом, буквально говоря. Да нахрен она ему нужна без ноги! Или нужна В ноге ли дело У одних две ноги, а как-будто одна, а у Лены одна, а как-будто две. А секс как Если секс, то оно как Вдруг отпадет Или не отпадет Интрига.
— Пошли в кофейню. Обопрись на меня.
— Она не отпадет.
— Откуда ты…
— Не отпадет. Смотри, как я иду.
Лена пошла. Эротично так. Не вру. А Коля уставился. Бедра все-таки. Долго смотрел. Это как костер или вода, или когда кто-нибудь работает. А потом побежал догонять. Повезло, дураку.

Павел Селуков

Источник

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *