По следам Купитмана

Ниндзя
Как во всякой уважающей себя районной больнице, у нас было отделение дерматовенерологии. Располагалось оно в отдельно стоящем здании, неподалёку от морга, и прочие пациенты старались обходить его стороной.

Особенной любовью пользовались крайние палаты второго этажа, окна которых были забраны частой решёткой. Именно за этой решёткой проходили принудительное лечение расплодившиеся деклассированные элементы и недавно освобождённые уголовники, попадающие под любимую медиками 46-ю статью.

Днём за пациентами этих палат велось особое наблюдение. Поэтому с наступлением сумерек, жизнь там била ключом.

Сижу на подоконнике, в коридоре приёмного отделения, курю и смотрю на улицу. Подоконники были удобные. Здание дореволюционной постройки – толщина стен почти метр, соответственно на подоконнике даже спать можно было. Двор освещается одиноким фонарём, который едва покачивается от ветра и выхватывает из темноты то один, то другой угол.

Вдруг откуда-то из темноты появляется скрюченная фигура. С быстротой молнии «ниндзя» перебегает двор и прижимается спиной к стене дерматовенерологии. Раздаётся короткий свист. И через решётку, ограждающую окно второго этажа протискивается рука. А вместе с рукой край простыни. Край медленно спускается вниз и оказывается, что это самая настоящая верёвка, связанная из постельного белья в духе приключенческих романов.

Ниндзя слегка подпрыгивает, ловит край верёвки, достаёт что-то из-за пазухи и заботливо заворачивает это в белую ткань. Верёвка скользит вверх и почти скрывается в окне, как в самом финале поднимаемый предмет выскальзывает, падает с высоты второго этажа на асфальт и со стеклянным звоном разбивается.

— Бля-я-я-я! – отчаянный крик раздаётся из окна.

Ниндзя складывается в три погибели и исчезает в тени. А со второго этажа ещё долго доносятся вопли и проклятия.

— Не получилось – рядом со мной останавливается Игорь – второй из смены санитаров.

— Что не получилось

— Да это кореша сифилитикам водку передают. Видишь, бутылку плохо закрепил, она и выскользнула. Горюют бедолаги. Кстати, позвоню Ваньке, санитару ихнему, чтоб не спал. А то мало ли, на вторую попытку пойдут, попадёт ему завтра.

Сын полка

В реанимационное отделение с диагнозом «нейросифилис» поступает весьма почтенный старичок. Вид у старичка плачевный. В анамнезе уже имеется перенесённый инсульт, и как следствие – частичный паралич, нарушения со стороны органов таза (а памперсы для взрослых тогда были большой редкостью). Сознание спутанное, пациент толком не помнит кто он и откуда.

Самое удивительное, что, несмотря на свое состояние и провалы в памяти, момент заражения дед помнил отлично. Рассказывал, что в 45-м брал штурмом Познань и сам лично выносил во двор тело его последнего коменданта Эрнста Гонелла. А потом освобождал окрестные польские деревушки. В одной из этих деревушек и познакомился с красивой женщиной по имени Бажена. Бажена была не советской женщиной, поэтому позволяла себе иметь половые контакты со всей воинской частью, мужчинами городка, рядом с которым квартировали солдаты. И стоило это по тем временам относительно недорого.

В жизни старика было две женщины. Его давно умершая бабка и Бажена. На бабку пациент не думал. Та за всю их совместную жизнь на сторону ни разу не посмотрела. А вот Бажена….

Красивая история, правда Да вот только по документам по состоянию на текущий год пациенту исполнилось 65 лет, а значит, в годы штурма Познани ему было едва ли девять, и даже если он был в те годы «сыном полка», то ни о каких романтических отношениях с прекрасной полькой не мог и думать. Кроме того, при самых фантастических теориях заражения, первичное проникновение бледной трепонемы в организм пациента произошло максимум 7-8 лет назад. На «гостя из будущего» старичок явно не тянул, поэтому слушали мы его вполуха.

Как говорится, вишенкой на торте было появление в коридоре приёмного «давно умершей бабки». На следующее утро после госпитализации деда, в коридор, шаркая по истёртому линолеуму, зашла сухонькая старушка с клетчатой сумкой.

— Вы к кому – спросила её дежурная медсестра.

— Да Иванов тут у вас лежит, старый козёл, — ворчливо говорит бабушка.

— А-а, сын полка, — оживает медсестра. – Проходите, с вами тут лечащий врач побеседовать хочет.

Тут-то всё и выяснилось. Непонятно откуда взялись штурм Познани и прекрасная полька Бажена, но лет пять-шесть назад старушка вернулась раньше времени из гостей и застукала горячо любимого мужа в объятиях одинокой сорокалетней соседки Варьки. Недолго думая, обманутая в лучших чувствах супруга схватила какой-то сельскохозяйственный инструмент и применила его слегка не по назначению. Да так активно, что неверный ловелас две недели встать не мог. Досталось и соседке. С тех пор с соседкой война, а Иванов изгнан на вечное проживание в сарайчик. Подняли из архивов истории болезни, и оказалось, что лет пять назад именно гражданка «Варька» проходила в нашем кож.-вен. отделении лечение от сифилиса. А среди партнёров соседа Иванова указать забыла. Или не забыла, а нарочно не указала, решив таким образом отомстить за синяки и вырванные крашеные патлы.

Врачи приняли во внимание, что в шестьдесят лет жизнь только начинается, и отправили гражданку Иванову на анализы. К их удивлению, бабушка была чиста, как юная комсомолка, что для многолетнего проживания в одном дворе с сифилитиком, просто чудо.

Уже уходя, бабушка склонилась над столом лечащего врача и спросила.

— Жить-то будет, старый козёл

— Будет. Но перспективы неутешительные. Частичный паралич, изменение личности. Вы же сами видите, какую он нам тут историю рассказал. Может лучше будет его оформить в спецучреждение

— В богадельню что ли – презрительно поморщилась бабушка.

— Ну зачем же так сразу, в богадельню. В спецучреждение. Там сиделки, надлежащий уход, лечение.

— Нет, — отрезала бабушка. – Какой-никакой, а всё-таки муж. Сорок лет рядом. Сама выхаживать буду. Только от пакости ентой вы его вылечите. А с мозгами как-нибудь разберёмся.

И ушла. А потом и вправду забрала «старого козла» домой.

Какой вывод написать Наверное, не изменяйте жёнам.

© DoktorLobanov

Источник