Истории из жизни реальных людей
Я смотрел в окно и не сразу почувствовал вибрацию мобильного.
— Дорогой, привет! — голос жены вызвал волну раздражения.
— Прости, сегодня буду поздно, котик, много работы… Заберёшь ребёнка из садика
Чёрт. Каждый раз одно и то же. Знает ведь прекрасно, что выбора у меня всё равно нет никакого.
Да и куда мне идти после работы, кроме как домой Сил не остаётся уже ни на что.
Как она только умудряется жить в таком сумасшедшем графике — приходит домой часа в три ночи, часто с запахом алкоголя, утром отводит ребёнка в сад, пару часов на домашние дела и снова в свою мастерскую, будь она неладна!
Сын по дороге домой рассказывал очередную свою детскую фантазию, я слушал в пол-уха, старался вовремя поддакивать ему, как всегда.
Внезапно он спросил: — А когда мама вернётся домой уже
— В смысле — удивился я. — Как обычно, когда заснёшь. Утром тебя поднимет.
Сын ничего не ответил, но мне показалось, что он расстроился.
Вечером я, уложив его спать, решил почитать перед сном в постели. Сам не заметил, как задремал. Сон мой прервал скрежет ключа в замочной скважине.
«Явилась, наконец», подумал я и заснул окончательно.
Чавканье на кухне вновь разбудило меня. Я открыл глаза, чтобы сделать жене замечание по этому поводу, но кухня была погружена во мрак.
Я вышел из комнаты, прошёл на кухню, открыл холодильник. Все продукты были на своих местах, кроме помидор, которые жена моя просто обожала.
Неужели она всегда так чавкает, когда ест одна
«Наверное, звук ключа мне просто приснился», подумал я и пошёл в детскую, проверить сына. Проходя мимо ванной, я услышал шум воды. Дверь была приоткрыта, внутри горел свет, а душевая занавеска была задёрнута.
Из-за занавески доносилось тихое пение, но ни слов, ни мелодии было не разобрать из-за шума воды. Я уже хотел было отодвинуть занавеску, но шорох под ванной отвлёк меня. Животных мы не держали, и меня это насторожило. Ещё и чавканье это на кухне…
Я заглянул под ванну и оцепенел: на меня смотрели полные ужаса глаза жены. Она лежала под ванной и, схватив меня за руку, почти втащила меня туда же.
Я едва не закричал, но она прижала палец к моим губам и зашептала в ухо: — Бери ребёнка и уходи из квартиры! Некогда объяснять, давай быстро!
Я хотел возразить, что лучше пусть сама спасается, а я тут разберусь, но она посмотрела на меня таким взглядом, что я понял — спорить глупо.
Схватил сына прямо в одеяле, тихо прошёл к двери и вышел на лестничную площадку. Дверь за моей спиной захлопнулась с такой силой, что куски штукатурки обвалились с дверного проёма.
Чутьё подсказало, что в лифт лучше не соваться, и я побежал пешком вниз по лестнице с проснувшимся ребёнком на руках.
— Хорошо, что мама всё-таки пришла, — сказал сын, моргая глазами спросонья.
— О чём ты Она же ещё сегодня утром тебя в садик отводила — Я решил, что перестаю что либо понимать и побежал быстрее, чувствуя, как в душе моей зарождается паника.
— Нет же, папа, её давно уже не было, я думал, она больше не придёт. И мы всегда будем жить с ЭТОЙ.
Я, наконец, спустившись с двенадцатого этажа, открыл дверь подъезда и вышел в зарождающееся прохладное утро городского двора и присел на лавочку в самом центре площадки.
— Сынок, о чём ты говоришь С кем «с этой» — Я слегка встряхнул маленького человека, не справляясь с эмоциями.
Это было непостижимо. Мне было страшно за жену, оставшуюся в квартире и за себя с сыном тоже. Я не знал, что мне теперь делать. И стоит ли вообще.
— Поспи, малыш, — я стал качать ребёнка на руках, пытаясь и сам успокоиться. Идти было некуда, но уже начало светать и я в глубине души надеялся, что всё это просто дурной сон.
Не знаю, сколько я так просидел, не замечая, что солнце уже вовсю жарило и редкие прохожие бросали мимолётные взгляды, пробегая мимо странной парочки.
Дверь подъезда внезапно отворилась. На пороге стояла жена. Вернее, та женщина, которой она была до того, как всё чудовищно изменилось.
— Пойдём домой, — сказала она тихо.
Я робко подошёл к крыльцу. Сын соскочил на ступеньки, обхватил колени жены: — Мама, ты останешься! — по щекам его бежали тонкие ручейки.
— Это мы останемся с мамой, — ответил я. — Теперь уже навсегда.
Взявшись за руки, мы вошли в ослепительное сияние, в котором растворилась серая дверь подъезда.