Встретились тремя парами. И сразу же рассредоточились.

 

Встретились тремя парами. И сразу же рассредоточились. Пока дамы занимались на кухне салатами, мы обступили мангал, прихватив с собой шампуры, мясо, бутылку, и говорили о семье, работе,

Пока дамы занимались на кухне салатами, мы обступили мангал, прихватив с собой шампуры, мясо, бутылку, и говорили о семье, работе, политике.
— О чём болтаете – спросили, вернувшиеся из кухни жёны.
— О разном, — вздрогнув, ответили мы.
— О бабах… – ошибочно заключив, резюмировали женщины, и с жаром принялись сервировать — расстилать, расставлять и разбирать нас по косточкам.
Чтобы не мешать им в трудах праведных, мы отправились на кухню за хлебом, прихватив с собой шампуры, мясо, бутылку, и говорили о семье, работе, политике, пока к нам не заглянули закончившие сервировку дамы, с вопросом: «Ну, где же, наконец, мать вашу, хлеб и мясо!».
— Ой! — вздрогнув, сказали мы. И, схватившись за нож, хлеб и бутылку, кинулись нарезать и нарезаться, не забывая говорить о семье, работе, политике.
— Ну-у-у!! – воззвали к нам жёны спустя ещё четверть часа. — Мы же вас ждём!
— Айн момент! – вздрогнув, откликнулись мы.
И через каких-нибудь полчаса, бравируя красными лицами, поставили перед дамами искусно порезанный хлеб и палец.
– Фа-ак! – сказали дамы. И заметались в поисках бинтов, льда и пластыря.
А мы опрометью бросились за первой помощью в бар, оттуда на кухню — за шампурами и мясом, и наконец, — к мангалу, где стали самоотверженно спасать себя и раненного, не забывая говорить о семье, работе, политике, пока, прибежавшие с бинтами, матом и пластырем жёны не заставили нас в очередной раз вздрогнуть.
— Где палец!! – прорычали они.
И мы предъявили им совершенно обеззараженный в стакане с виски палец, и абсолютно обезображенного хозяина пальца, который, к тому моменту, уже не чувствовал ничего вообще, поскольку местная анестезия, нашими молитвами, плавно перешла в общую.
— Фа-ак! – сказали жёны, увидев обезображенного. И, продемонстрировав нам клыки, бинты и адское милосердие, в шесть рук споро обеззаразили и без того донельзя обезображенный палец.
— Ну мы сядем уже или нет! – закончив обеззараживать, спросили они.
— Легко! – ответили мы. И, грузно повалившись за стол, вновь вздрогнули, поскольку было уже налито.
— А мясо где!
— Вот! – предъявили мы изголодавшим отлично пропёкшиеся шампуры.
— А мясо!!
— Было здесь… – оглядев отлично пропёкшееся, стали мы наперебой клясться: зубом, крестом на пузе, обезображенным пальцем, и много ещё чем, пока изголодавшиеся не вопросили:
— Вы что, всё сожрали!
— Не-е-е… — ответили мы. — Мы не-е-е-е…
— Сожрали! – ошибочно заключив, резюмировали женщины. И вдруг вспомнили:
— А стейки Стейки-то где
— Ой! — вздрогнули мы. – Точно! Стейки же!!
И, сбивая друг друга с ног, бросились к мангалу.
— Фа-ак! – сказали жёны, оглядев преподнесённые им свежие, с пылу с жару уголья.
И, демонстрируя приготовленные к мясу клыки, ножи и вилки, пообещали слопать нас.
— А как же салатики – резонно поинтересовались мы.
— Сами жрите ваши салатики! – прорычали жёны.
И мы без лишних слов и ложек, одними лишь руками и ртами, выполнили приказ и отрыгнули о выполнении ароматно-томатным.
— Свиньи! – ошибочно заключив, резюмировали жёны.
— Не-е-е… — ответили мы. — Мы не-е-е….
И, развалившись на травке, захрюкали о бабах.

 

Эдуард Резник

Источник

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *