Истории из жизни реальных людей
Не знаю, традиция такая что ли сложилась.
Может быть некоторые сознательные заведения общепита и рады были не обсчитывать, но не могли, так как их бы не поняли коллеги, и даже многие клиенты.
А рассказывать друзьям и приятелям о неприлично больших суммах, оставленных в очередном кабаке, а иногда и в нескольких за один вечер, считалось делом привычным, даже обыкновенным.
В это самое смутное время мы с друзьями частенько столовались в одном популярном во Владикавказе ресторане.
Еда там была вкусная, водка обыкновенная, — осетинская — лучшая в мире — а официантки не слишком алчные, правда, и не очень красивые.
Они, конечно, обсчитывали нас, но не сильно, и с лихвой компенсировали это дело искренними улыбками и быстрым обслуживанием.
А ещё, у нас был незыблемый закон: как только кто-то из нашей компании начинал заигрывать с обслуживающим персоналом, мы закруглялись и немедленно уходили.
Уже и не помню, кто из нас его придумал, но за всё время никто никогда закон не нарушал — каждый следил за каждым.
В тот день нам совсем не хотелось работать.
Пьянка накануне до самого утра сильно портила наш трудовой энтузиазм, и мы на трёх машинах приехали лечиться к ресторану «Хаш».
Пока сдвигались столы, а мы рассаживались, официанты уже несли привычные блюда и быстро накрывали очередное застолье.
Тамадой за столом был Чермен.
Произнеся стандартные семь тостов, он передал право тоста мне.
Я встал с бокалом в руке, сделал глубокий вдох для вдохновенной речи, но произнести тост не успел, так как проходящая мимо официантка споткнулась, и всё содержимое её подноса вылилось, высыпалось, вывалилось на дорогой белоснежный костюм Чермена.
Сама же споткнувшаяся грациозно упала вперёд, устроившись лицом прямо между его ног.
Тамада вскочил от неожиданности и опрокинул стул.
Официантка упала на четвереньки, а Чермен, пытаясь не упасть, присел на неё сверху.
Импровизированная лошадка, не выдержав полутора центнера чистого веса наездника, громко айкнув, растянулась на полу.
Наездник, падая уже навзничь, схватил рукой скатерть и с невообразимым шумом от падающей и ломающейся посуды, грохнулся на обшарпанный паркет.
Словно перевернувшийся на спину майский жук Чермен делал тщетные попытки встать на свои конечности, а рядом, не поднимая головы, словно лесной ужик, грациозно отползала раздавленная накануне официантка.
Мы быстро подняли друга и поставили его на ноги.
Он долго и громко возмущался, обзывая официантку, которая к этому времени уже вышла из состояния «лесного ужика» и, опустив голову, тихо сопливила, вытирая виртуальные слёзы передником.
Когда все слова были сказаны, слёзы выплаканы, вся соль на столах высыпана на запятнанный белоснежный костюм Чермена, мы решили закруглиться и выпить бортовыми за изобилие, за пороги и за счастливую дорогу, потому что вся ситуация с официанткой была расценена нами, как заигрывание.
Счёт принесла несчастная официантка и робко протянула его человеку в запятнанном белом костюме.
Чермен взял счёт, и его лицо тут же стало менять цвет и форму, багровея по всему периметру и растягиваясь по вертикали.
— Йоп вашу мать! — кричал он — Мало того, что облили помоями, так с меня за это ещё и три шкуры хотят содрать!
— Ты знаешь, кто я! — грозно спросил официантку Чермен.
— Знаю… ты Чермен — всхлипнула она.
— Да я тебя… Откуда ты меня знаешь! — искренне удивился наш друг.
— Мы в одном подъезде живём. Ты на третьем, а я на пятом. Фатима я.
Чермен взял её маленькое лицо в руку и, повернув к свету, слегка покачал его из стороны в сторону:
— Хм, какая красивая…действительно — Фатима…
Тем более! Как ты посмела нас обсчитать Как Совсем совесть потеряла Как ты теперь в глаза мне во дворе смотреть будешь
Фатима заплакала:
— Я.. — хлюп-хлюп — я посчитала правильно, но хозяин сказал, что вы — хлюп-хлюп- не поймёте и заставил приписать…
Нам стало жаль бедную девчушку и мы попросили великодушно простить её.
Чермен, слегка покочевряжившись, конечно, простил, но снял с себя пиджак, передал его официантке и потребовал придать ему первозданную белизну, а нас вернул за стол, так как решил отменить опрометчивое решение прервать застолье.
Ближе к полуночи мы все стали очень добрыми, особенно наш тамада, который напропалую, совершенно не стесняясь друзей, флиртовал с Фатимой.
А на наши требования соблюдать незыблемые братские принципы он отвечал грубым матерным, но совсем не злым отказом.
Так наша компания впервые нарушила закон — закон возлияний.
То ли нарушение закона, то ли красота официантки, то ли отлично очищенный ею пиджак, то ли кратковременный плотный контакт с ней на полу ресторана повлиял на дальнейший ход событий, но, спустя пол года, Чермен и Фатима поженились.
На нашу дружную компанию женитьба никак не отразилась, мы так же продолжали напропалую прожигать своё здоровье и заработанные деньги, и только Чермен перестал флиртовать с официантками, потому что он всегда мог пофлиртовать, хоть и с бывшей, но официанткой, у себя дома…
Alan Moon