Между салатом и рыбой младшая вдруг сказала:

– Я тебя так люблю, папочка, что хочу повесить!

Её мать мечтательно завела глаза, а старшие наперебой закричали:
– И я, и я!

И я поперхнулся костью.
– Над кроваткой! – постучала мне по спинке младшенькая. И на неё тут же зашикали:
– Ну, как же над кроваткой Как же!
– Фотографию! – оправдалась она, и повисло тягостное молчание.
– А действительно, – нарушила его старшая. – Почему ты ещё не знаменит Ты же пишешь, так где же наши деньги
– Деньги – заёрзала средняя.
– Наши – всполошился сын.
– Ну, откуда у папы деньги – мягко улыбнулась их добродушная мать. – Вы же знаете, писатели при жизни не признаны.

– При жизни – встрепенулась старшая.
– Деньги – заёрзала средняя.
– Наши – всполошился сын.
– Увы, – развела их мать руками. – При жизни – увы.
– Тогда над кроваткой! – простодушно поинтересовалась младшая, но на неё опять зашикали:
– Ну, как же над кроваткой Как же!

А потом все дружно посмотрели на люстру, и снова повисло тягостное молчание.
– Вот если б он «Мушкетёров» написал, – задумчиво протянула старшая.
– Или «Холмса», – предположил сынишка.
– Лучше «Поттера»! – подсказала средняя. – Гарри дороже.
– Увы, – вздохнула их мать, – папа пишет только про нас.
– Про нас – встрепенулась старшая. – А где ж наши деньги!
– Деньги – заёрзала средняя.
– Наши – всполошился сын.

А их мама, мягко улыбнувшись, сказала:
– Пока папа жив, мы, увы, ничего не стоим.
– Так может.. – начала было младшая, но на неё зашикали:
– Ну, как же над кроваткой Как же!
– Пусть уж тогда напишет какой-нибудь шлягер, – осенило вдруг старшую, – ну, раз он всё равно пишет…
– Или компьютерную игру, – подсказал сын.
– А лучше картину! – жарко выдохнула средняя.
– Над моей кроваткой – мечтательно улыбнулась младшая, и на неё зашикали:
– В Лувр! Сразу в Лувр!
– Увы, – вздохнула их мать, – папу в Лувре не повесят.
– А над кроваткой – спросила младшая.

И на неё уже не зашикали…

Эдуард Резник

Источник