Истории из жизни реальных людей
Громыхая, во двор въехал бортовой грузовик и задом сдал к соседнему подъезду. Ясно, кто-то переезжал. Судя по скарбу – прямиком на свалку. Мужики сносили в кузов отборную рухлядь: ржавые тазы, кипы газет, продавленные стулья, десятки живописных пальто и кацавеек для беспризорников гражданской войны и тому подобное, и… две гробовые крышки!
Позже я узнаю, что в квартире померла старушка с синдромом Плюшкина.
А сейчас, ритуальный атрибут всколыхнул во мне сонм воспоминаний из прошлого июня…
Давным-давно не встретить крышку гроба в подъезде. Не увидеть траурную процессию, с заунывными звуками, двигающуюся под окнами, а тогда обычное дело.
В начале лета мне купили велосипед «Кама». Складной и нежно-зеленый. Ручной тормоз, катафоты, насос, сумочка с инструментами, седло с пружинками. Пятнадцать полновесных кг., мальчишеского счастья на толстеньких шинах.
Спустя месяц, па сказал: – Аллё, Алёша! Любишь в саночках кататься… Короче, еще раз услышу под окнами «Па, подними велик», больше велика не увидишь.
А ты целый день взад-вперед с пацанами, намотал десятки километров. К вечеру сил – умыться, поесть и спать. Поэтому, подъем велосипеда в жилище, превращался в пытку, тем паче, что ты всего-то на десять кг., его и тяжелее.
Поэтому берешься пошире за раму «Ыы!», семеня, преодолеваешь лестничный пролет, на площадке полминуты отдыхаешь, и опять. На третьем этаже отваливается поясница, на четвертом руки, на пятом уже хочется по-большому.
Как щас помню… Добрался до второго этажа. Опустив «Каму», я поднял глаза – в вечернем сумраке, на салатовом фоне стен кровавела гробовая крышка. Чего такого, казалось бы…
Но тебе десять, это восьмидесятые. Самая большая жестокость, что видел – передача «Сельский час» и дневной перерыв по ТВ, а СССР самая читающая страна. Мистик Гоголь будоражит меня и поныне, а тогда я только прочел «Вий» и взялся за «Страшную месть»…
«Пошатнулся третий крест, поднялся третий мертвец… Казалось, одни только кости поднялись высоко над землею… Пальцы с длинными когтями вонзились в землю. Страшно протянул он руки вверх… и закричал так, как будто кто-нибудь стал пилить его желтые кости» (Гоголь Н.В. Избранное в двух томах. Изд. «Художественная литература» 1984 г.).
Схватив «Каму», обмирая, я устремился наверх. Сердце выскакивало из груди, за спиной разверзалась преисподняя. Преодолев пару пролетов, я вспомнил, что впереди еще три этажа и лишь одна лампочка. Нервы сдали…
Разворачиваюсь и, зажмурившись, придерживая «Каму» за руль и седло, я поспешил вниз. Велик запрыгал по ступеням, всей массой увлекая и меня. Не совладав с управлением, я привел нас точно в гробовую крышку (она стояла возле двери, что против лестничного марша).
Трах! Со страшным грохотом «Кама» завалилась, я не неё, а сверху пиздануло крышкой. «Так меня и найдут…» – подумал я, и с тех пор абсолютно ничего не боюсь (кроме зеленых складных велосипедов и смерти).
Вскочил, схватил чертову «прялку» и воздел над собой пятнадцать кило железа – аффект! (потом пробовал повторить – хер! Да я и сейчас обосрусь). Не помня себя от ужаса, побежал вниз. Попадись тогда кто на пути, был бы еще покойник, – так я спешил.
Немыслимый ужас сделал мои тщедушные мышцы сталью. Не сбавляя скорости, перед выходом из подъезда я развернулся боком (иначе в дверь было не пройти) и вылетел наружу легко и размашисто, как солист Большого на сцену (ебаться Цискаридзе не отягощенному Волочковой, я бы тогда потянул и Настю, хули там «Кама»).
Я не видел советский балет для детей «Петя и Волк», но уверен «Алёша и Велосипед» не хуже.
На улице нос к носу столкнулся с отцом. Вот говорят, челюсть упала. А у него при моём появлении, еще и аккумулятор. Папа волок батарею из гаража для подзарядить дома. Ногти с правой ноги вернулись к папе спустя год болезненной разлуки. Его можно понять – маленький подлец месяц дурачил, заставляя таскать велосипед, а тут бегает, радостно им потрясая, блядь.
После, па с обидой утверждал, что я ликовал, но это была гримаса ужаса, конечно же.
Очутившись вне опасности, недюжинные атлетические способности, открывшиеся во мне, резко схлопнулись. Мы с «Камой» рухнули, инерция ещё несколько метров тащила нас по асфальту. Я стер фалангу среднего пальца, у велосипеда отломилась педаль, а веселый звонок на руле навсегда обезголосел.
Так к чему я это… А! Это старушка, ну, что пораженная Плюшкиным-то, попросту спиздила две крышки. Поднимается такая в свой гадюшник, глядь – стоит. А и чего не взять-то В хозяйстве, оно знаешь… Представляете недоумение и вытянувшиеся лица родственников и друзей усопшего Не дай боже подцепить такое…
А. Болдырев