Истории из жизни реальных людей
..шла я из магазина и вдруг увидела барахтающийся чёрный комок в сугробе. Подошла ближе, это оказался молодой ворон, одна лапа была сломана и разодрана в лохмотья, каким образом он умудрился сломать лапу зимой, не знаю, может, зацепился или кошка подрала. Взлететь он не мог, видимо, ослаб. Я осторожно протянула ему руку. Птице было настолько плохо, что она сама буквально взобралась мне на руки. Я понесла ее домой. » Мама, папа, я купила хлеб и сахар», крикнула я с порога. » И ещё я нашла птичку, она болеет, она сама ко мне прыгнула » осторожно добавила я. Папа, в это время намазывающий мазью почти лысого из-за ожогов полудохлого кота, принесенного мною на днях и названного из-за внешности и худобы Мумией, заметно напрягся. Сенбернариха Линда и трёхногая белая крыса Лола, выменянная как-то из жалости на популярную тогда игрушку Тамагочи, выбежали мне навстречу. «Кар-кар», проорал всем ворон из-под моей куртки. Я спустила его на пол, где он сразу навалил кучу.
Линда обнюхала новичка, Лола стала на задние лапы, воздев переднюю к небу и застыла, Мумия, пошатываясь, пришёл из папиного кабинета и треснул ворона по голове.
«Интересно, если бы мы жили в Африке, ты бы приводила домой больных слонов и раненых муравьедов» — спросил папа, обреченно наблюдая сборище живности в прихожей…
Из гостиной вышла мама, до этого говорившая по телефону и сказала: «Коллега звонила, ей трёх щенков подкинули под дверь, может, возьмём одного»
Папа молча подхватил недомазанного Мумию и ушёл мазать его дальше.
Ворон остался, разумеется. Назвали Ричард. Лапу ему мы вылечили, птица оказалась хитрая, умная и шкодливая.
По-настоящему, он сдружился только с Мумией . Вместе они представляли зрелище из фильма ужасов , кот, похожий на прокаженного больного и хромой ворон с забинтованной лапой. А ещё Ричард влюбился в моего папу. Слышал, что тот пришёл с работы и драл клювом дверь клетки, чтобы выйти и поприветствовать его. Любил сидеть рядом с папой на кресле и смотреть программу «Время», они вместе ели бутерброд и пили чай. Ковылял за ним всюду, когда приходили бывшие студенты-выпускники, Ричард во время встречи подозрительно смотрел на них и клевал всех, кто попытался пожать папе руку.
Летом мы понесли во двор выпускать Ричарда на свободу. Он долго не хотел слетать с папиной руки. Потом все же полетел, а через день он важно вошёл в открытое окно, аки попугай Кеша из мультика и потребовал жрать. Возвращался долго ещё, и зимами тоже, но уже одичавшим, просто ел и улетал, но все реже и реже, Лапа у него зажила, однако все равно была кривая. Мумия к тому времени превратился в чудесного сиамского кота, правда, с проплешинами на местах ожогов. Так и сидели они порой в окне , хромой ворон и кот с лысинами.
Потом Ричард и вовсе перестал прилетать. Но мистика, не мистика, в день папиных похорон он вернулся. Это было в ноябре, окна уже закрыты, Ричард сел на подоконник и сидел там три дня. Сидел молча, не принимая корм и отказываясь входить. Это точно был он, я узнала его по кривой лапе. Потом улетел и больше никогда не возвращался.
А Павлов, сволочь, видел в животных только рефлексы….
Н. Эльм