Истории из жизни реальных людей
По этому поводу вспомнилась одна история.
Когда мы в прошлом веке учились в университете, молодые-задорные… Вру, молодыми мы, конечно, были, но вот задорными не очень. Весёлыми Да. Злыми Да. Задорными Не очень. Так вот, с нами учился старый хиппи по имени Игорь. Нам было по семнадцать, ему — аж тридцать два и он казался нам старым дедом. Игорь был хороший парень, имевший флёр настоящего интеллектуала. Во времена, когда Фрейда, Барта, Фуко и прочих ещё не разрешили, он уже всё это прочитал. Первое время он с крайним удивлением реагировал на попытки с ним заговорить, но потом на семинаре по диамату я мощно ебанул какую-то хуйню то ли про фрейдомарксизм, то ли про Ницше (тоже не копытом деланый, чё, тоже грамоте обучен) и Игорь обнаружил, что рядом не просто движущийся кусок эктоплазмы, а мыслящее существо, вполне осознающее себя. Так мы начали осторожно приятельствовать.
Игорь был разведён и развод этот выпил из него немало хиппозной крови. Как, собственно, и доразводная жизнь с женщиной, которую он ни разу за три года совместного проживания не видел ненакрашеной.
— А как же утром — допытывался любознательный головастик я, — утром-то Спросонок когда
— А утром, — вздыхал Игорь, — она утыкалась лицом в подушку и громко кричала: не смотри на меня! Я НЕНАКРАШЕНА!!!
Но как-то раз к нему пришло известие: из Питера к нему на свиданку летит и едет красавица, само собой, квинтэссенция питерской интеллигентности, сама культура во плоти. Игорь запаниковал. Красавицу надо было куда-то вести и ублажать её недюжинный ум какой-то интеллектуальной сластью.
К счастью, в ДК Автомобилист (при Совке он был Резановской церковью, сейчас там тоже церковь, не помню, как называется) тайком показывали классику мирового кинематографа, всякого Бунюэля и прочих неодобряемых и запрещённых. Прорваться туда было сложновато, все хотели вдохнуть чуток гнилостных миазмов Запада, билеты разлетались как осенние листья под дуновением ветров. Но у Игоря получилось.
Наутро после киносеанса я встретил его весьма потухшим и безрадостным. Не таким должен выглядеть человек после удачного перепихона, пусть и с питерской интеллектуалкой, у которых, говорят, вагина умеет петь арии Доницетти. Человеческим голосом. Разумеется, я спросил, как прошёл культурный вечер, приехала ли красавица и всё такое. Игорь понуро кивнул и поведал повесть, печальнее которой только пьеса о Ромео.
Ему удалось урвать билет на последний сеанс в ДК Автомобилист, что он посчитал благоприятным знаком судьбы, ибо приехавшая красавица превзошла его робкие ожидания. «А вечером мы идём на Пазолини», — спокойно бросил собеседнице он за чашкой кофе в «Лидии». И они действительно попали на Пазолини. На «Сало, или 120 дней Содома» по одноименному роману проказника же Сада, немножечко посидевшего за свои фантазии в тюрьме.
44-й год, закат итальянского фашизма, представители элиты запираются в замке на севере Италии вместе с юношами и девушками, охраняемые автоматчиками. Далее следуют оргии, сопровождаемые пытками, гомосексуальными сношениями и калоедением. Фильм входит в список самых страшных лент всех времён и народов.
Игорь сидел, вжавшись в кресло, и думал, что не досидит до конца. Потом он думал: это же Пазолини, если я уйду, моя интеллектуальная визави меня не поймёт. Потом, когда они и десять оставшихся в зале зрителей вышли наружу, девушка посмотрела на Игоря, открыла рот, чтобы что-то сказать и потом опять закрыла. Всю дорогу до её пристанища они не проронили ни слова. Лишь когда они остановились на красный свет светофора и из-за угла вылетела машина, Игорь инстинктивно схватил девушку за запястье. Потом отбросил её руку и они оба отпрыгнули друг от друга, содрогаясь от омерзения.
— Думаю, я теперь довольно долго не захочу трахаться, — грустно подытожил Игорь.
— Вот поэтому я предпочитаю ходить на фильмы Джеки Чана, — хотел сказать я, но сердобольно промолчал.
Макс Бодягин