В метро на перроне стоят трое. Судя по щенявости, старшие школьники.

 

В метро на перроне стоят трое. Судя по щенявости, старшие школьники. Девушка, конечно, выглядит солидней, но понятно, того же возраста, что и ребята. У нее длинные волосы, розовые кроссовки с

Девушка, конечно, выглядит солидней, но понятно, того же возраста, что и ребята.
У нее длинные волосы, розовые кроссовки с буквой эн.
Ее обнимает парень в спортивной куртке и бейсболке.
А напротив стоит их друг — в сером костюме и с сумкой через плечо. Костюм ему велик, но это и правильно. Школьнику должен быть велик костюм. Или маловат. Кому костюм по размеру, тот пижон, мажор, клерк и говно.

Костюм и школьник понятия взаимоисключающие.

И все трое над чем-то смеются. Но тот, что в сером смеется грустно. Им двоим, обнимающимся, счастливым этого не видно. Не видно, с какой безнадежной любовью, с каким отчаянием он смотрит на девушку. И хохочет.

Потому что, куда деваться.
Есть такое школьное правило — если поскользнулся в столовой на теплых макаронах, упал на кафельный пол, ударился затылком — вскакивай и начинай первый смеяться.

Все хорошо, ребята, смешно вышло, да Все нормально! А, как смешно!

И хочется подойти к этому в сером и с нелепыми усами, обнять его…
Нет, подростка обнять не может хотеться.

Ну, просто подойти, сказать, мол, брат, ничего. Все еще будет. Или не будет.

Можно проехаться по Бутырскому валу на троллейбусе.
Заехать к другу — он, допустим, вечером всегда дома.
Пойти купить несколько бутылок пива “Невское Оригинальное”.

И все как-то становится легче. Менее несносно.

Женщины, они же не всегда прямо вот эти самые женщины.
Иногда это просто абстрактные женщины вообще. Которых можно обсуждать за пивом, хохотать.

Потому что вот эту конкретную женщину, которая причиняет тебе столько боли, ее за пивом никогда не обсудишь.

Но будет короткий промежуток, когда все немного легче.

 

Эта тебя уже отпустит, а другая еще не начнет мучать.

И тогда ты выпьешь пива, посмеешься с другом. И покатаешься на троллейбусе июньским вечером. Можно просто сидеть на лавочке и смотреть, как солнце уходит за какую-нибудь промзону, которую, конечно, переделали в лофт-пространство. Но солнце за него так и уходит. И почему-то именно в этот момент оно такое слепящее и горячее. И совершенно безо всякой причины внутри колотится тревога.

А потом опять. Пиво, смех, троллейбус.

Правда, в Москве больше нет троллейбусов, “Невское Оригинальное” не выпускают уже лет десять. И это хорошо. Да и лето теперь прохладное. И, ты не поверишь, это тоже хорошо.

Ты потом поймешь, почему.

Потому что теплым летом нужно что-то предпринимать, ехать с девушкой на пляж или хотя бы кататься на велосипедах.

А холодным летом не так очевидно, что у тебя нет девушки.

У каждого должна быть передышка.

У тебя от страданий, у меня от действий. Потом мы поменяемся местами.

Понимаешь, у Бога на коленях спит кошка. Бог не хочет ее тревожить, вот и не шевелится.

Всем нужна передышка. И Богу, и кошке, и нам с тобой.

Mitya Samoylov

Источник

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *