Аномалия старого дома

 

Аномалия старого дома Папаша мой бабник и гуляка ушел из семьи очень рано, оставив меня и брата, по сути, неоперившимися подростками на попечение мамы и бабушки. Денег в дом не давал, алименты

Папаша мой бабник и гуляка ушел из семьи очень рано, оставив меня и брата, по сути, неоперившимися подростками на попечение мамы и бабушки. Денег в дом не давал, алименты выплачивал грошовые Короче, маме было за что его ненавидеть. Она никогда не разрешала мне ходить с папой в кино, ругала, когда я звонила ему на работу (отец и мать вместе работали в одном институте, и маме постоянно докладывали «тайных» звонках). Вариант с подругами не срабатывал: коммутатор прослушивался, и маме все равно говорили о моих хитростях.
И вдруг однажды мама согласилась отпустить меня и брата с отцом на море. Оказывается, он неделю уламывал ее: на первой в те годы волне репатриации уезжал в Израиль друг семьи, который нянчился с нами с самого младенчества, и ему хотелось попрощаться (ведь больше не свидимся). Проводы решено было устроить на каспийском берегу, приглашенных было много.
Мама милостиво разрешила, но прочла 45-минутную мораль, как отцу надо за нами следить и что она с ним сделает «если не дай Бог что случится».
И вот мы мчимся на море в автомобиле, радости полные штаны. Приехали где-то к 8-ми утра, распаковались. Приглашенных действительно было много, но ровесников среди них не было, и мы с братом были предоставлены сами себе. Мне на тот момент было 13, а брату 15 лет. Полезли в море (при этом ни я, ни брат плавать не умели, а потому о дальних заплывах и не мечтали), поплескались, вышли на берег. Поели арбуза с сыром, погуляли по берегу. Где-то к 11-ти брат залез обратно в авто и заснул, а я, предоставленная сама себе пошла гулять по берегу. Отцу реально было не до нас: в море несли подносы с водкой и закусью, друг семьи бухал и закусывал, не выходя из воды. Позже к нему присоединились все остальные участники веселого собируна. Мне этот процесс был неинтересен, и я гуляла под палящим солнцем в течении нескольких часов. Естественно меня, белокожую худышку, спалило так, что я потеряла сознание, и если бы не факт, что меня (совершенно случайно!) нашли лежащей в песке на кромке воды, некому было бы писать эту историю.
Прямо на пляж была вызвана скорая помощь, врачи отвезли меня в местную больницу, где мне поставили диагноз «солнечный удар второй степени, пассивные ожоги 35% поверхности кожных покровов». В больнице я провалялась сутки, после чего меня выписали, и мама забрала меня домой. Думаю, не стоит писать о том, как влетело моему папаше от мамы (и брату заодно, что не уследил за сестрой, да и другу семьи на дорожку досталось).
Прописали постельный режим. Лежать было больно, обожженная кожа потрескалась, на ноги невозможно было смотреть: они были похожи на куски недоваренного кровоточащего мяса. Мамка водила в сортир и обратно, и особенно обидным был факт лета за окном, когда все подружки и друзья гоняли в мяч, катались на великах, а по вечерам, собравшись в лесопарке неподалеку от дома, рассказывали друг другу страшилки. Я же, временно отключенная от этой летней жизни, глотала слезы и в качестве утешения читала роман Жюля Верна «20 тысяч лье под водой».
Через неделю состояние моего здоровья улучшилось настолько, что я уже могла самостоятельно ходить в сортир, и даже выходить на балкон постоять, потому что сидеть было мучительно больно из-за обгоревших ног, которые приходилось сгибать в коленях. За временную несгибаемость брат в шутку называл меня «Буратино» и это злило меня до чертиков.

 

Источник

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *