Забытая легенда

 

Забытая легенда Я родился в пьющей семье, а это уже большая моральная травма для ребенка, и порой это травма уродует душу до основания. Меня спасло то, что моя мама калмычка, а калмыки в

Я родился в пьющей семье, а это уже большая моральная травма для ребенка, и порой это травма уродует душу до основания. Меня спасло то, что моя мама калмычка, а калмыки в большинстве своем между собой очень дружные. Так что частенько я проводил время у своих дядек и тёток и видел пример нормальных семей и отношений, таких, какие они должны быть. Поэтому мне было легко влиться в любой коллектив, и произвести о себе наилучшее впечатление. Но все же неблагополучие семьи давала о себе знать. Я слишком рано и нагло попытался взять силой то, что мне захотелось. От «малолетки» меня спасло зачисление в военный патриотический кружок, в котором я стал лучшим. Самое циничное, что этот кружок научил меня не только дисциплине, но и лицемерию, ведь его руководитель был яркий тому пример. Его все называли ряженным. Он везде, где надо и не надо, выставлял свои медальки, и при каждом случае говорил о боевом братстве, о патриотизме и о себе, конечно, и тут же причисляя ко всему этому местных олигархов и властителей, и главное так гармонично и образцово «лизал», что вполне мог давать мастер-классы по дисциплине «лизоблюдства». Я виртуозно играл на его тщеславии и легко находил в его поганой душонке струны, до которых нужно дотронуться, чтобы особенно понравиться ему. Ведь мы были с ним из одного теста, приспособленцы, готовые на любую подлость, ради хорошей жизни. Я просто хотел получить заветную рекомендацию в престижное училище. Не то чтобы я так хотел связать свою жизнь с военной тематикой, я просто хотел удачно поступить, быть не хуже других детей из «нормальных» семей. И я своего добился. А вскоре жизнь показала, что быть военным в нашей стране не так уж и плохо, по крайней мере, государство поставило по оплате мой труд куда выше трудов врачей, учителей и многих других. Что позволяла мне смотреть на этих людей, в разы умнее меня, свысока. Я никогда не был воином своей Родины, я был всегда контрактником. И подписывая очередной контракт, я смотрел не только на оплату, но и на возможность дополнительного заработка. Мародёрство на любой войне обычное дело. Когда на войне воруют и грабят гражданские это мародерство, а когда сами военные это добывание заслуженных трофеев. И я был в этом глубоко убежден, и считал все награбленное добытым честным трудом. Главное было не попасться тому, от кого не сможешь откупиться. Но все не так было плохо во мне, у меня тоже был свой кодекс, а именно: «своих» не бросать и не обижать. Но не потому, что я такой благородный, а потому, что работая в дружной команде, у тебя больше шансов выжить. Поэтому мои сослуживцы не только закрывали глаза на мои «грешки», но и частенько прикрывали мою спину, потому что я «свой». Война затягивает так, что со временем ты перестаешь уметь жить обычной жизнью, особенно когда там, на гражданке, никто не ждет.
На войне нет неверующих, и я не был исключением, только я верил в свою удачу, и на неё же молился. В бога я перестал верить с того самого дня, как мой сосед в пьяном угаре зарезал своих двоих детей и жену, их даже успели отвезти в реанимацию и всем домом за них молились, но они все равно умерли. И где, по-вашему, был в тот момент бог Поэтому удача была моим богом. У меня был целый ряд особых суеверий и примет, дабы не спугнуть удачу. Половину из них я взял у своего дядьки афганца. Рассказывать о них я не хочу потому, что от этого они могут потерять свою силу, но был и есть у меня один важный пунктик: дядька мой всегда говорил, что смерть-старуха имеет бабскую натуру, оттого и любит забирать романтичных и шибко хороших. И ходит эта старуха среди окопов и рыскает, кого бы задеть своей костлявой рукой. Поэтому, животину обижать не стоит. Был у них случай, однажды, три ночи подряд приходили беспризорные кошки и мяукали, да так противно, кто камни в них кидал, а кто стрелял. Вот только на третий раз заметили закономерность, кто кошку калечил, сам ранение получал, а кто убивал, тот в первом же бою и погибал. После этого командир дал негласный приказ: кошек не трогать. Я был совсем маленький, когда услышал эту историю, что очень проникся. Животных я, в отличие от людей, никогда не обижал, и при случае всегда прикармливал и заботился.
А потом случился взрыв, последняя мысль: «хоть бы просто умереть, а не стать калекой». Очнулся я один в палате весь забинтованный с дикой болью во всем теле. Но главное, целый и мог шевелить всеми конечностями. Зашла она, именно она. Красивая статная медсестра в коротком белом халате и с огненной гривой на голове. Увидев такую красотку, я забыл про свои боли. Она мне улыбнулась, надо сказать, я всегда нравился женщинам:
— Кирилов, как вы себя чувствуете
— Больно очень, но когда Вы вошли, боль прошла.
— Понятно. Знаете тут такое дело, я вовремя не поставила укол пациенту, точнее, когда пришло его время, он уже умер, а его доза осталась. Меня могут за это поругать. Давайте я вам уколю это обезболивающее. А то пока врач узнает, что вы очнулись и назначит, время пройдет в мучениях.
— Конечно, конечно.
— Только вам надо будет пройти со мной в процедурную, в левое отделение, мне так удобнее будет.
Я, кряхтя, кое-как встал и пошел за своей медсестрой. Мы шли долго все ниже и ниже, по плохо освещенным коридорам. Что-то в этом стало меня напрягать, несмотря на то, что роскошная филейная часть медсестры меня изрядно отвлекала. И тут что-то бросилось мне в ноги, пушистый мягкий комочек, который стал путаться в моих ногах и мяукать. Я взял её на руки, она была в точь-точь, как моя первая кошка по имени Муська, и пошел дальше. Вскоре мне под ноги бросилась ещё одна кошка, серая и тощая. Она также путалась в ногах и не давала пройти. А потом маленькая собачка, и парочка белых котят. Я хоть и был первый раз в этом госпитале, но знал точно, что животных в лечебном учреждении быть в таком количестве не должно. Я остановился и стал озираться. А эти животные продолжали тереться о мои ноги. Я понял, что-то здесь не так: «Почему мы так долго идем Почему нет других людей, а только бесхозные животные» Я незаметно отстал от своей медсестры и юркнул в другой коридор. Сперва, я пытался открыть первые попавшимися двери, но они все были закрыты. Я обошел несколько коридоров с многочисленными кабинетами, которые тоже были закрыты, и не встретил ни одного человека. У меня началась паника, я успокаивал себя тем, что это, возможно, все сон под воздействием длительного наркоза. Но все же я хотел выбраться, но даже дорогу назад, к своей палате, найти не мог. И тут я услышал лай. Откуда ни возьмись, показалась овчарка, она подошла ко мне, понюхала меня и побежала направо, и за ней ринулся весь мой зоопарк из кошек и собачки. Я почему-то сразу понял, что это подсказка, надо бежать за ними, и побежал. Овчарка легко ориентировалась в помещении и уверенно вела нас по пустым темным коридорам. И тут мы выбежали в освященный коридор, где среди прочих закрытых кабинетов был ещё один, прикрытый белой тканью. Овчарка села перед ним, давая мне понять, что привела меня туда куда нужно, при хорошем свете я заметил, что она очень похоже на Найду, собаку моего друга, которую я когда-то вытащил из под завалов и тем самым спас. Я только хотел войти, как показался суровый мужчина, который сразу грубо меня остановил:
— Куда
— Извините, я просто потерялся, и не понимаю в чем дело.
— Мы справок не выдаем, иди обратна, откуда пришел.
— А где все остальные
— Не знаю, не спрашивай.
— Но я после операции, мне нужна помощь, а все кабинеты закрыты, нет ни пациентов, ни врачей.
— Я сказал, не спрашивай. А тебя к себе мы принять не можем, не заслужил. Разворачивайся и иди обратно, и спасибо скажи, что к нам заплутал, в левом отделении не разверчивают, сразу забирают.
— Так куда же мне идти, я потерялся, как мне выйти отсюда
— У своих спутников спроси, как они тебя привели сюда, так и назад отведут, куда заслужил.
Суровый незнакомец зашел обратно, а я сел на пол, и обхватил голову руками, я ровным счетом ничего не понимал. Тут кто-то схватил меня за руку и стал тянуть. Это была та самая овчарка. Я обречено побрел за ней, куда Зачем Неважно. Главное, что она знает дорогу. Мы шли все вместе: я, овчарка и весь мой приблудившийся зоопарк. И тут я стал узнавать дорогу, и к моей радости мы наконец-то дошли до моей палаты. Я дернул дверь, она была не замкнута, я заглянул внутрь и увидел лежачим на кровати себя.
Я очнулся, все так-же в палате, с ужасной головной болью, весь перевязанный, и в трубках. Я даже не мог приподнять голову, чтобы увидеть себя целиком. Через несколько минут прибежала санитарка, за ней хирург, они сказали мне, что я находился в коме несколько дней, и никто уже не верил, что выживу. Через некоторое время я смог встать на ноги, и даже пройтись по госпиталю. Каково же было мое удивление, когда я узнал все эти коридоры и расположенность всех кабинетов, словно я реально во сне бродил по ним. В левом крыле внизу, куда вела меня сексапильная медсестра, был расположен морг. А тот самый кабинет, с белой тканью, я тоже нашел, там оказалась молельная комната, увешанная иконами разных религий.
После госпиталя меня комиссовали, и я уехал домой. Отучился на ветеринара, работаю и по возможности помогаю беспризорным животным. Просто однажды, после госпиталя, я встретил человека, которому смог открыться и рассказать свой сон. Он рассказал мне о забытой легенде. В ней говориться о том, что души животных в отличии о душ человеческих не наказываются адом и не награждаются раем. Они просто плутают между этими мирами, нередко исполняя роль проводников. Ведь животные редко забывают своих хозяев и друзей, и порой преданно ждут их там, на перекрестке двух миров, потому что душа человека может заблудиться в бесконечных измерениях потустороннего мира. И тогда только животные могут указывают правильный путь.
Автор Галинадар

 

Источник

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *