Истории из жизни реальных людей
Григорий Майрановский с конца 30-х годов был старшим научным сотрудником отдела патологии терапии 0В (отравляющих веществ) 12-го отдела ГУГБ НКВД. Задачу перед ним руководство НКВД поставило четкую: создать яды, которые бы маскировали свое гибельное действие под естественные причины смерти или болезни человека. За время существования этого секретного объекта у него было несколько имен Лаборатория 12, Лаборатория Х, Камера.
Первые опыты в лаборатории смерти Майрановский проводил с производными соединениями иприта. Такой яд казался очень удобным: безвкусный, действует наверняка. Однако был и существенный минус: проводимый после вскрытия умершего химический анализ позволял установить его наличие в организме. Тогда Майрановский стал экспериментировать с дигитоксином, колхицином, таллием, рицином, варьируя концентрацию этих веществ и способы их введения в организм человека.
Каждый вариант опробовался на 10 подопытных. Для всех испытуемых устанавливался определенный период наблюдения за действием яда: от 10 до 14 дней. Если за это время смерти не наступало, несчастного объекта списывали в расход.
После долгих опытов удалось создать яд, идеально подходящий для работы чекистских агентов. Этому препарату присвоили обозначение К-2. После его приема человек как бы становился меньше ростом, слабел, становился все тише и через 15 минут умирал. Ради пущей надежности для К-2 устроили независимую экспертизу: труп одного из отравленных был привезен в морг института им. Склифосовского, и там патологоанатомы произвели обычное вскрытие. Диагноз ничего не подозревающих врачей был однозначный: человек умер от острой сердечной недостаточности. В лаборатории отрабатывали и различные способы введения ядов в организм жертвы. Их подмешивали в пищу, в воду, делали инъекции, брызгали на кожу
Точно определить общее количество жертв экспериментов, проводившихся в лаборатории Майрановского невозможно.Среди тех, кто расстался с жизнью в пресловутой Камере, были не только наши зэки, получившие вышку. Здесь нашли смерть и германские, и японские военнопленные, поляки, корейцы, китайцы, обвиненные в шпионаже. В конце 1945-го для проведения опытов привезли трех немцев- политэмигрантов, бежавших в свое время в Россию от нацистов и получивших здесь вместо спасения смертельную инъекцию.
В послевоенные годы доктора Смерть, набившего руку на лабораторных экспериментах, решили использовать в осуществлении операций по ликвидации. Его руководителями в этом деле стали признанные специалисты из госбезопасности Павел Судоплатов и Наум Эйтингон. Сам Майрановский такими подвигами гордился до последних дней жизни.На допросах 6 и 7 августа 1953 года подробно рассказал, какие яды он испытывал на заключённых. В списке полтора десятка наименований, от неорганических соединений мышьяка и таллия, цианистых калия и натрия до сложных органических веществ: колхицина, дигитоксина, аконитина, стрихнина и природного яда кураре.
Как увлечённый естествоиспытатель, Майрановский не мог не поделиться со следователем «своими открытиями» и впечатлениями. Он подробно рассказывал о картине отравления тем или иным ядом. Например, о том, что наиболее мучительной была смерть от аконитина, которым он отравил десять человек: «Должен сказать, что мне самому становится жутко, когда я вспоминаю всё это».
Ему был задан вопрос и об опытах с отравленными пулями. При таких опытах в подвале присутствовали Майрановский, Филимонов, Григорович, Блохин (сталинский палач-рекордсмен лично расстрелявший более 20 тысяч человек) и его работники из спецгруппы. Применялись облегчённые пули, внутри которых был аконитин: «В Варсанофьевском переулке, в верхней камере мы проделали опыты, кажется, на трёх человеках. Потом эти опыты проводились в подвале, где приводились приговоры в исполнение, в том же здании Варсанофьевского переулка. Здесь было проведено опытов над десятью людьми.
Производились выстрелы в «неубойные» места разрывными пулями. Смерть наступала в промежуток от 15 минут до часа, в зависимости от того, куда попала пуля. Стреляли в «подопытных» Филимонов или кто-либо из спецгруппы. Все случаи при применении отравленных пуль кончались смертью, хотя я вспоминаю один случай, когда подопытного достреливали работники спецгруппы. И был случай, когда пуля остановилась у кости, и подопытный её вытащил». Майрановский вспомнил также об опытах с отравленной ядом подушкой, что вызывало сон, и о том, как подопытным давали большие дозы снотворного, что приводило к смерти.
В письме из Владимирской тюрьмы в апреле 1953-го он писал: «Моей рукой был уничтожен не один десяток заклятых врагов Советской власти, в том числе националистов всяческого рода об этом известно генерал-лейтенанту Судоплатову» и заверял Берию: готов выполнить «все Ваши задания на благо нашей могучей Родины». Меркулов, будучи арестованным, на допросе признал, что лично давал разрешение Майрановскому на применение ядов к 30-40 осужденным, пояснив, что никто, кроме него и Берии, не мог давать таких разрешений.
Историк Никита Петров, занимавшийся изучением боевых операций чекистов:
В июне 1946 года с санкции Сталина в Ульяновске Судоплатов и его сотрудники убили польского гражданина инженера Самета. Его захватили, вывезли за город, Майрановский сделал ему смертельную инъекцию, после чего была имитирована случайная смерть В сентябре в поезде был также смертельной инъекцией убит украинский националист Шумский. В купе к этому парализованному инвалиду для проведения боевой операции входили Судоплатов и Майрановский В том же, 1946 году от укола шприцем, наполненным ядом, погиб коммунист из США Оггинс, работавший в 1930-е агентом НКВД на Дальнем Востоке и позднее арестованный в Москве за шпионаж. Американцы добивались его возвращения из советских застенков на родину, но руководители МГБ очень не хотели, чтобы Оггинс оказался в Штатах. Ядовитый укол, который сделал американцу доктор Смерть в тюремной больнице, разом решил все проблемы. А вот в другом случае Майрановский был только посредником: предоставил исполнителям дозу разработанной им отравы. Этим ядом был убит архиепископ украинской униатской церкви Ромжа.
Дьявольская работа, которой занимались сотрудники лаборатории Х, не могла не сказываться на их состоянии. Выдержать такой конвейер смерти не могли даже самые закаленные спецы. Сотрудник госбезопасности М.Филимонов, участвовавший в испытаниях отравленных пуль, ушел в безнадежный запой уже после 10 экспериментов. Еще двое его коллег получили серьезные психические расстройства. Сотрудники спецлаборатории Щеголев и Щеглов покончили жизнь самоубийством. Но сам Майрановский, казалось, был совершенно не подвержен каким-либо сантиментам. Судьба-мстительница приготовила Григорию Моисеевичу иной удар.
13 декабря 1951-го он был неожиданно арестован органами, обвинения звучали весьма неожиданно: должностная халатность и незаконное хранение сильнодействующих веществ.
Причем халатность Майрановского состояла в том, что при выполнении нескольких спецакций его яды не сработали, и операции чекистов оказались провалены. Следователи МГБ работали больше года, наконец, зимой 1953 года состоялся суд. Решением Особого совещания при министре госбезопасности от 14 февраля 1953 года доктор Смерть получил 10 лет тюрьмы.
Но надобность в его знаниях и опыте не исчезла. Даже находясь в заключении, Майрановский продолжал консультировать органы: для этого несколько раз его вывозили из Владимирской спецтюрьмы 2 в Москву. Неугомонный отравитель пытался добиться освобождения, аргументируя это необходимостью совершенствования работы с ядами в СССР.
У меня есть предложения по использованию некоторых новых веществ как из ряда снотворного, так и смертельного действия. Техника применения наших средств в пищевых продуктах и напитках устарела, и необходимо искать новые пути воздействия через вдыхаемый воздух (Из письма на имя Л.Берии.) Это послание оказалось очень кстати для тех, кто устроил свержение Л.Берии. Показания Майрановского были в числе самых веских аргументов, определивших смертные приговоры Берии и его помощникам.
Самому Г. Майрановскому добиться пересмотра дела так и не удалось. Он отсидел свою десятку полностью и был выпущен на свободу лишь в декабре 1961-го. Попробовал хлопотать о реабилитации, но результат оказался прямо противоположным: Майрановского сначала еще раз арестовали, а после освобождения в конце 1962 года он получил предписание в 24 часа уехать из Москвы. Бывшему профессору и полковнику подсказали место его будущей работы: заштатная биохимическая лаборатория в Махачкале. Но заведовать этим учреждением ему суждено было недолго. В 1964 году доктор Смерть скоропостижно скончался от острой сердечной недостаточности.
В 1989 году сыновья Майрановского попытались вновь подать прошение о посмертной реабилитации их отца. В своем ответе на это прошение старший помощник Генерального прокурора СССР В.И. Илюхин писал: «Его вина в совершении преступлений материалами уголовного дела доказана. Оснований к пересмотру дела и реабилитации Майрановского Г.М. не имеется».