Отпечаток

Эту историю в детстве мне рассказала моя родная бабушка, но все подробности я помню до сих пор. Сегодня я решила поделиться ею с Вами. Верить или нет, искать ли здесь мистику или нет решать только Вам.
Моя бабушка родилась в одном из сел пригорода Вереи. Когда моей любимой бабушке было 17 лет, как-то в святки она и еще несколько ее подруг решили погадать на суженого, а для этого дела выбрали самое страшное, но и самое верное гадание 2 зеркала и две свечи.
Далее буду писать от ее имени, чтобы у читателя сложилось верное представление о ситуации. Повторюсь, историю я слышала очень давно и могу где-то что-то пропустить, но суть постараюсь передать верно.
«Время было вечернее, моя мама собиралась в соседнее село, в гости к брату и его жене, а я сидела на кушетке и подшивала кукле подол платьица, потому что наша собака накануне нахулиганила и стащила игрушку с кровати, и изрядно потрепала. Совсем скоро ко мне должны были прийти подруги, чтобы погадать. Мы условились об этом занятии заранее, уж очень всем было интересно, кто и когда кого обгонит и выйдет замуж первая. Да и за кого
Как только за мамой закрылась дверь, я бросила шитье на кровать и побежала к окошку высматривать девчонок. Ожидание длилось недолго, буквально через 10 минут я увидела трех подруг, которые потихоньку шли к дому, завернувшись в платки, и весело разговаривали. Они о чем-то шутили, смеялись, а трескучий мороз нарисовал на щеках каждой замечательные розовые румянцы. Девочек звали: Анаит, но звали ее все Аней, Света и еще одна Аня. Мы всегда шутили, когда кто-то садился вдруг между Аней и Анаит, что нужно загадать желание, и тогда оно непременно исполнится. Девчонки смеялись и поддакивали, говоря, что они тоже могут загадывать желания. И вот мы, порой, сидели минут по пять, и каждый загадывал свое желание, в надежде, что хотя бы одно из них сбудется.
Стоит сказать, что у Анаит были в некотором роде проблемы со здоровьем, у нее время от времени болело сердце, как сейчас говорят — стенокардия. Тогда не было особо каких-то врачей, может быть, в Москве, но тогда приходилось жить с этим, и все надеялись, что с возрастом это уйдет, а если станет совсем плохо, то всем селом отправим ее в Москву, лечиться. Ворожей и лекарей у нас в селе не было, да и не верила ни сама Анаит, ни ее семья, во что-то подобное. Впрочем, как и я. Другие девочки были более суеверные. Собственно, это Света и предложила провести гадание, мол, если не верите, то и не будет с вами ничего страшного. Так и порешили.
Я открыла дверь и, вместе с подругами, запустила в дом жгучий морозный воздух, который сразу стал кусать за нагие голени. Пока мы целовались и перебивали друг друга, рассказывая какие-то сплетни, из-под кровати выползла Динка, моя собака, и как давай поливать нас задиристым лаем. Она вообще была довольно вредной собаченцией, но я любила ее безмерно. Это была тонкой душевной организации собака, как говаривал Чехов, и сначала всегда облаивала гостей, чтобы те не зазнавались и понимали, что они, все же, в гостях. После минут 10 звонкого лая, она успокаивалась и уже подходила ластиться и утыкаться в ноги.
Хочу сделать некоторое отступление и объяснить читателям интересную вещь о своей бабушке и прабабушке, и даже о себе. Ни одна из нас никогда не держала на цепи собаку во дворе. Все всегда жили в доме, наравне со всеми. Они кушали вместе со всеми, спали рядышком, гуляли всегда неподалеку и всегда были любимы. У моей бабушки осталась куча фотографий, где она с бродячими собаками позирует в различных ракурсах и, я точно уверена, что ни одна собака не уходила от нее голодной и не обласканной. И я понимаю, что любовь к собакам, да и вообще к животным, досталась мне от нее, в чем я бесконечно ей благодарна.
Так вот, когда Динка, наконец, угомонилась и уткнулась в ноги к Светке, мы, наконец, вздохнули с облегчением, расселись по местам и стали пить чай с сушками, которые притащила Света.
Аня и Светка завели разговор о том, кто кого хочет видеть своим мужем. Аня говорила, что хотела бы выйти замуж за ученого, чтобы было интересно с ним, чтобы было много денег и приятных знакомств. Светка мечтала о более конкретном субъекте об однокласснике, которого отправили в Ленинград учиться, но с которым она была только знакома. Анаит вроде бы знала, что к ней должен приехать с родины жених, и ее родители были в курсе, поэтому она была весьма спокойна в своих рассказах, и полагалась на отца с матерью и их знакомых, которые и предложили этот брак. А я не хотела ничего. В голове как будто детство еще не закончилось, и мне хотелось, чтобы этот момент с подругами длился вечно. Потихоньку мы заговорились допоздна, и я уже начала дремать, но проснулась, когда Анаит начала трясти меня за плечо, а Анька достала из свертка два небольших зеркальца без оправы и уже пыталась их приспособить с помощью воска на столе друг напротив друга. Когда она извела почти весь огарок, зеркала, наконец, перестали «плясать», и мы вчетвером уставились в тишине в образовавшийся зеркальный коридор. Не знаю, боялись ли мои подруги чего-то или же это просто было для них интересно и волнующе, но сидели девчонки молча и пристально глядели кто в какое зеркало. Молчание прервала Анаит и сказала, что уж если собрались, то чего сидеть как истуканы, идти нужно до конца. Анька опять схватила огарок и стала капать воск на стол по бокам зеркал, сначала с одной стороны, а потом с другой. Подожгли две свечки и установили их в этих восковых кучках. Я еще подумала, что не дай Бог мне стол испортит, потом как перед матерью отчитываться
Когда все было готово, мы опять молча уставились, но уже в стол посередине, боясь поднять глаза друг на дружку или на одно из двух зеркал. На половичке храпела большая лохматая Динка, спрятав попу под кровать и смешно дрыгая задней лапой во сне. Наконец, Анька прервала молчание и предложила такую интересную схему, что, мол, сначала должны попробовать те, кто во все это не верит, объяснив это тем, что тут-то мы соврать не сможем и, если что-то увидим, то даже по лицу будет понятно. Так мы и сделали. Вызвалась первой Анаит. Мы с Анькой и Светкой вышли из дома и встали в пяти шагах от входа. Не могу сказать, сколько времени прошло, но мы продрогли знатно, щеки уже перестали чувствовать прикосновения пальцев, а уши почти отваливались. Мы плясали на месте, чтобы согреться, тихо смеясь и раззадоривая друг друга, как вдруг услышали, как лает Динка. Мы мигом рванулись к двери, стали дергать, но она как будто примерзла к косяку, Анька побежала к окошку и начала тереть варежкой стекло, чтобы что-то разглядеть. Но, по ее словам, в комнате была полная темнота. А Динка лаяла все громче и уже подвывала, точно так же она реагировала, когда один раз к нам пробрались цыгане.
Мы со Светкой рвали дверь что есть силы, но она не поддавалась, звали Анаит, просили открыть, уже грешным делом подумали, что разыгрывает нас и подперла дверь изнутри чем-то. Но Анаит не отзывалась, а Дина все лаяла и лаяла. В какой-то момент к нам подбежала Анька и притащила палку, с помощью которой мы сделали рычаг и приподняли дверь, она с треском открылась.
Когда мы влетели в комнату, то увидели, что Динка сидит в дальнем углу и рычит то ли на нас, то ли нет, но в нашу сторону. За столом, уронив голову на руки, сидела Анаит, и свечки уже потухли, догорев до конца. Мы рванулись к ней и стали будить, трясли ее, дергали за волосы, но все было тщетно, тогда Анька взяла ковшик и плеснула ей ледяной воды в лицо, Анаит тут же пришла в себя, но, когда она подняла голову, мы остолбенели от ужаса. На правой щеке красовался четкий отпечаток руки с пятью пальцами. Яркий, красный отпечаток. Мы быстро подхватили ее под руки и перетащили на кровать, укрыли одеялом, я пошла к Дине. На загривке у нее шерсть стояла дыбом, она дрожала и глазами шарила по стенам вокруг. Кое-как успокоив собаку, я вернулась к подругам, Анаит уже немного пришла в себя, но у нее прихватило сердце. Мы не знали, что делать, и Анька побежала за мамой Анаит. Светка тем временем «подтирала» свидетельства нашего гадания. Когда пришел папа нашей подруги, вместе с ее братом, он, увидев лицо дочери, очень недобро на нас посмотрел. Бог знает, что он подумал, но всю дорогу он не проронил ни слова.
Ее перевезли на санках к ним в дом, мы все пошли с ними.
Долгое время после этого мы не могли понять, что произошло, да и сейчас не понимаем. Анаит очнулась, с ней все было в порядке, она все так же с нами смеялась, дружила. Когда мы, все же, набрались смелости спросить ее, что же произошло тогда, она очень поникла и сказала, что просто смотрела в одно из зеркал и думала о своей жизни, а потом вдруг сказала вслух, что будь что будет, неужели тот мужчина, что выбрали мои родители мой суженый И в этот же момент она увидела ладонь, и ей обожгло щеку свечой, которая подпрыгнула вдруг с воскового холмика. Но самое интересное, что свечки стояли догоревшие на своем месте так, будто они стояли там не один час, и ни одна из них не упала.
Чуть позже она вышла замуж за того, кого ей сосватали на родине, впоследствии они уехали на родину в Карабах. С одним только «НО», след от руки никуда не исчез. Он был во всю правую щеку и даже задевал висок. К слову, муж у нее оказался левшой. Самое интересное, что больше Анаит не беспокоили проблемы с сердцем».
Вот такую историю рассказала мне бабушка. Сама она была дважды замужем, одного мужа отравили, он сильно пил, второй умер своей смертью, он был безумно любим. На счет Ани и Светы я не знаю ничего. Вроде бы одна уехала в Омск, а другая в Тюмень, но больше бабушка о них ничего не слышала.
Анаит Альбертовна вышла счастливо замуж и два раза приезжала к нам в гости с мужем, первый раз, когда я у бабушки умерла мама, моя прабабушка, а второй раз, когда мне было уже 15 лет, когда умерла моя бабушка, историю которой я поведала Вам сегодня.
Это была пожилая статная армянка, она была высокая, седая, со светло голубыми глазами. Единственное, что портило ее вид еле заметный шрам на правой стороне лица.

Источник