Страшная находка

 

Моя бабушка, родившаяся в Москве, будучи совсем маленькой, переехала в деревню вместе со своей матерью. Шла война, матери казалось, что в деревне легче прокормиться. Так оно и вышло. Скудное, конечно, и там было питание, но без куска хлеба и стакана молока моя бабуля не оставалась не то что ее городские сверстники. Тем и в войну досталось, в послевоенные годы, которые были не менее голодными.

В общем, там, в деревне, семейство бабушки и осталось, перейдя со временем из разряда «эвэкуашек» в почетное сословие «местных».

Отец бабули, мой прадед, вернулся с войны без ног и работал с тех пор на дому, благо, были у него золотые руки и технический склад ума. Ходили к нему с мелким ремонтом, ценный был в деревне кадр. Со всей округи люди приезжали. Кому ходики наладить, кому швейную машинку починить. Прадед с любым механизмом управиться мог. За услуги свои брал более чем умеренную плату чаще всего продуктами. С каждым днем поток так называемых клиентов увеличивался, потому и нужды в семье не видели. Как прадед среди диких лесов чинил всю эту пусть и не слишком хитрую технику, ума не приложу. Видимо, покупал, подбирал, выменивал на продукты пришедшие в негодность механизмы и разбирал их на запчасти. Что-то подпаивал, подтачивал подгонял, в общем.

Я, когда была в деревне, где бабушка выросла, своими глазами видела сарай, забитый до крыши всяческими причиндалами одних станин от швейных машинок штук 30, не меньше. Десяток паяльных ламп, ключи всякие, отвертки, мотки проволоки. Добра не счесть. Все это от прадедовой мастерской осталось. И кстати, деревенские моего предка до сих лор добрым словом вспоминают. Мне соседка бабушкина показала ходики, которые прадед в 1946 году починил, так они с тех пор ни разу не останавливались. Еще и не сбиваются почти. На минуты две в неделю отстанут, так это не считается, тем более если учесть, что часам тем скоро 100 лет стукнет.

Пока дед ремонтом промышлял, прабабка моя получила должность в правлении, где проводила весь день. А хозяйничала дома маленькая Зина, моя бабушка. Отец с утра уже стучал в своей каморке-мастерской, иногда он деловито передвигался по дому на самодельной каталке, а дочка готовила обед, даже пироги, говорят, к 10 годам уже знатные пекла. В те времена часто по деревне проходили беженцы и люди, нуждавшиеся в помощи. Мать бабушки никогда никому не отказывала, стараясь дать то краюшку хлеба, то парного молока. И дочке наказывала: мол, голодного всегда накорми!

Однажды, когда матери не было дома, к калите подошла цыганка. Она с интересом стала осматривать прибранный двор и крепкий дом, видно, хотела выяснить достаток хозяев.
Папа, там какая-то тетя пришла! Зина постучала к отцу в каморку.
Отец выехал на каталке на крыльцо:
Здравствуйте. Вам чего, гражданка
Денежку какую дай, мужчина! На еду, почти басом отозвалась цыганка.
Ишь ты, денег! Дык у кого в деревне деньги водятся Поесть дочка найдет чего-нибудь Обождите.

Не-е, цыганка замотала головой. Ждать не по мне. Да и не нужна мне еда, мне деньги нужны.
Еда не нужна! разозлился бабушкин отец. Так и иди своей дорогой! Ишь ты, нахальная
Ой, а скотина-то у вас больная. цыганка, кажется, вовсе не смутилась. Порча на ней! Сдохнет скоро! Дай денег, сниму проклятие с коровы.
Иди-иди, куда шла, замахал руками отец. Наша буренка еще тебя переживет.
Зина стояла рядом с отцом, не решаясь вмешаться, чтобы дать попрошайке хлеба. Девочка заметила, как цыганка яростно зыркнула на отца глазищами, черными-черными! Девочка даже испугалась.

А еще больше Зина испугалась, когда та стала какие-то загадочные движения руками делать и на солнце сверкнул кроваво-красный камень. Перстень! Он просто огнем горел на толстых и довольно грязных пальцах цыганки.
Зина вцепилась в спинку отцовской каталки и оцепенела.
Что ж, осклабилась цыганка. Не дал денег нищей, потеряешь больше!
«Какая ж она нищая! подумала девочка. Вон какие кольца носит!» Отец в раздражении плюнул попрошайке вслед и исчез в доме. Через минуту из его каморки снова раздалось постукивание и позвякивание инструментов.

 

Зина еще долго смотрела на удаляющуюся цыганку, она даже за калитку вышла, чтобы поглядеть, куда пойдет страшная тетка. Девочка уже в дом собралась вернуться, как заметила: что-то горит в траве. Нагнулась так это ж тот самый рубиновый перстень! Обронила, видать, цыганка, пока руками махала. Зина схватила кольцо и бросилась было за попрошайкой, но той уже и след простыл. Пряча перстень в кармане платья, девочка подозревала, что родители заругают ее, если найдут чужую вещь. Тем более цыганскую. Молва приписывала цыганским украшениям магическую силу. Мать всегда говорила: «Ничего от цыган не брать! К худому это». А ведь была коммунисткой, правда в церковь иногда захаживала Тайно, конечно.

Едва дождавшись вечера, когда можно было спрятаться за занавеской в своей «спальне», Зина достала перстень, желая вдоволь насмотреться на сокровище. Камень горел, как подсвеченный изнутри. Глаз нельзя было оторвать! Утром Зина, едва открыв глаза, услышала материны причитания: в доме вдруг испортились все яйца, даже те, что утром из-под кур собрали. Что за чертовщина! Зина слышала, как отец сказал: «Не иначе происки той бабы черной, что просила вчера денег!» При этих его словах девочка сжала в руке кольцо, найденное в траве что-то тревожно заворочалось в груди: может, сказать им про находку-то Не сказала

А на другой день корова заболела. И так худо ей было, что мать привезла ветеринара из города свой на ту пору в отпуске был. На похороны, что ли, уехал Отходили Матрешку так звали корову, но молока она давала с той лоры мало. А прежде чемпионкой была в деревне! Все завидовали. Потом жизнь текла своим чередом

Пока через месяц не заболела Зина. Ее вдруг скрутили какие-то судороги ночью, а к утру опухли ноги. И ломить их стало со страшной силой, словно кто-то пытался разодрать кости в разные стороны. Девочка плакала, когда не стонала от боли, а домашние средства обычные при ломоте в костях не помогали совершенно. Сельский доктор развел руками: не могу понять, мол, от чего это ран нет, инфекции не видно! Он лишь выписал какие-то примочки. Через неделю боль переместилась в руки. Зина не могла даже держать ложку, ее кормил отец. Потом и от еды она стала отказываться.

Мать побежала в храм: «Помоги, батюшка, дочка угасает, словно свечка». Он дал ей икону вроде очень старую какую-то, чудотворную, по его словам. Велел поставить в углу напротив кровати Зининой. Ребенку правда стало легче. Она заснула и проспала часов 12 без крика и слез. Мать попыталась поправить под ней подушку, и тут к ногам ее из разжавшегося дочкиного кулачка выпал перстень. Это еще что Едва дождавшись пробуждения больной девочки, мать кинулась с расспросами. Тогда-то и вскрылась вся эта история с потерянным кольцом цыганки.

Прабабушка моя от ужаса просто побелела: «Да ты что ж наделала Ты ж так и умереть могла!» Она притащила из сеней таз, поставила его перед иконами, налила святой воды, что дал батюшка для облегчения болей дочки. Потом зажгла три свечи. И, бросив кольцо в воду, долго, час наверное, читала молитвы. Зина испуганно плакала, понимая, что провинилась, однако не вполне понимая, чем именно.
Бабушка рассказывала мне ну, когда уже была не Зиной, а Зинаидой Николаевной, что кольцо, когда мама бросила его в воду, зашипело и стало кружить по дну таза. Потом раздался громкий хлопок и пошел дым, словно в воду опустили раскаленный металл.

Отчитав молитвы, мать вытащила из воды кольцо с треснувшим как раз посередине камнем, завернула его в тряпку, смоченную в святой воде, и ушла из дома. Бабушка Зина так и не узнала, куда дела мать цыганский перстень, но с того дня здоровье ребенка пошло на поправку. И с тех самых пор больше не тухли яйца и не болели коровы, правда, раны, полученные отцом на войне, часто побаливали ну уж тут не цыганка виновата!

Источник

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *