Гостья по имени Д.

Она не приходила ко мне уже давно. Очень — очень давно — настолько, что в последнее время я даже позволила себе питать иллюзии насчёт того, что она полностью забыла обо мне. Это было так глупо… но мне просто страшно осознавать, что когда — нибудь всё начнётся заново. Что она снова подкрадётся ко мне сзади и тихонько дёрнет за рукав, призывая пойти с собой — туда, где вечный мрак и холод. А затем возьмёт меня своей невидимой рукой за мою, и поведёт, куда ей угодно, как маленькую девочку. Странно, что когда я ухожу с ней, на самом деле я не трогаюсь с места — а быть может, так и есть — да, скорее всего — тёмный коридор со стенами, покрытыми изморосью, существует лишь в моём воображении. А точнее, в моей душе. Она забирается в мою душу, как маленький чёрный паучок, и начинает впрыскивать в неё парализующий яд. Раньше я пыталась бороться с этим пауком — отвлекалась на то, что дарило мне позитивные эмоции. С каждым лучом солнца, который я видела, хватка паука слабела, а на его яд свет действовал, как спасительная вакцина. И всё было бы хорошо, если бы однажды она не схватила меня за горло так крепко, что у меня не было сил повернуть голову, чтобы увидеть солнце. Я тянула к нему руку, но оно казалось далёким и отчуждённым. Оно как будто равнодушно смотрело на нас, сцепившихся в смертельном поединке, разводило руками и говорило: » Жаль, но я уже ничем не могу помочь».Тогда я начала сдаваться — а ей только того и надо было — поставить меня на колени, а затем пнуть под живот, чтобы окончательно сломить. Поначалу я пыталась встать и пойти, размахивала руками, несмотря на то, что она скрутила их за спиной — я барахталась, как лягушка в кувшине с молоком из сказки — а она захлёстывала меня собой, и я тонула в бездонном сером море. Я молилась и кричала » Отпусти! Уйди! «,но она лишь висела у меня на плечах и продолжала душить.

Я не видела, как она выглядит на самом деле — потому что каждый раз, когда я чувствую, что она с минуты на минуту войдёт в мою комнату, я забираюсь в постель и сворачиваюсь калачиком. Затем я накрываюсь с головой одеялом, и тихо — тихо лежу, стараясь даже не дышать. Я наивно полагаю, что она не заметит меня, свернувшуюся клубочком и не подающую признаков жизни. Но это бесполезно — её шаги становятся всё громче, и наконец я отчётливо чувствую, что она склонилась надо мной. Я никогда не видела её истинное лицо — паук, мрачный коридор, холодное море — всё это лишь образы, и я полагаю, что у неё ещё множество ликов. Когда — нибудь я наберусь смелости и взгляну на неё, когда она приходит ко мне в человеческом облике. Я думаю, что она худая и бледная, и холодная, как лёд. Одета она, должно быть, в длинное чёрное платье, напоминающее монашеское. Да, ведь и правда — в этот раз я обязательно осмелюсь и посмотрю на неё. А пока что я слышу лишь биение своего сердца, прерываемое её топотом по комнате.

Одно я знаю совершенно точно — её имя. Оно длинное, и мне даже не хочется произносить его полностью. Могу лишь сказать, что оно начинается на букву » Д «. Я так и зову её — просто » Д «. Она страшная, очень страшная. Когда она проникает в мою душу, та начинает задыхаться. Я теряю способность радоваться чему — то — хоть чему — то — весь мир кажется мне чёрным, беспросветным. Этот мрак сжирает меня изнутри — ах да, вот и ещё один её образ — ночь. Моя душа пытается сопротивляться — но её движения скорее напоминают предсмертную агонию. Её спасли бы электрические разряды, и люди говорили, что мне надо найти тот источник электроэнергии, который будет мне их давать. Но ненавистная Д. так подчинила меня себе, что я уже не в состоянии найти для себя то, что хоть как — то радовало бы меня.

Сейчас я повернулась на спину и чуть приоткрыла глаза — краем глаза я заметила, что она и правда одета во всё чёрное. Её лицо я не смогла разглядеть — но по — моему, оно абсолютно неприметное и как будто размытое. Она подходит всё ближе и ближе — я уже начинаю ощущать её дыхание. Я знаю, что когда — нибудь ко мне придёт другая гостья — та, чьё имя начинается на букву » С «. Она тоже одета во всё чёрное, и по слухам, носит в руке остро наточенную косу. Плоти на её костях нету — она представляет из себя лишь белоснежный скелет. По логике, я должна бояться её больше, чем свою Д. — так как она приходит ко всем только один раз. Но мне было бы не страшно уйти вместе с ней — хотя я не знаю точно, куда она меня поведёт, насколько далеко это находится, и что я буду делать там, когда мы придём. Мысль, что она избавит меня от Д. даже греет меня — возможно, когда — нибудь я приду к ней добровольно — если Д. однажды доведёт меня до такого состояния, что я уже не смогу всё это выносить.

Да, Д. уже совсем близко — она положила руку мне на плечо. Своим худым телом она заслонила мне весь мир — я хочу закричать и позвать кого — нибудь на помощь. Но я знаю, что никто не в состоянии мне помочь — нестерпимая тяжесть наваливается на моё сердце. Кажется, что оно сейчас остановится. На улице утро, а может быть день — когда она держит меня в своих цепких объятиях, у меня возникает ощущение, что время останавливается — просто наступает ночь, которая может длиться и несколько недель, и несколько месяцев. Как ни прискорбно об этом говорить, но каждый её последующий визит длиннее предыдущего — когда-нибудь она точно поселится у меня навсегда.

А я ведь даже не помню, когда она пришла ко мне впервые — лишь знаю, что в детстве я и не подозревала о её существовании. Впрочем, смутные воспоминания проносятся в моей голове — кажется, это произошло лет в пятнадцать. Да, точно — именно тогда я внезапно утратила вкус к жизни. То, в чём я находила раньше удовольствие, внезапно рассыпалось в прах — общение с друзьями стало нагонять на меня скуку, учёба начала казаться тяжким бременем, а музыка, в которой я до этого черпала вдохновение и силы — лишь набором звуков. Я две недели практически не вставала с кровати, мне не хотелось есть, я не могла спать. А она сжимала мою душу тисками и выкручивала её наизнанку. В ту пору врач прописал мне таблетки — и они прогнали её. Её мёртвая хватка ослабла, и вскоре она покинула меня. Я с радостью проводила её, и думала, она больше не вернётся. Но прошёл месяц — и я снова ощутила неприятное тянущее ощущение в груди — зубастая крыса начала рвать душу на части — она отщипывала от неё маленькие кусочки, очевидно, желая продлить пытку и сделать её как можно более мучительной. Крыса — вот ещё одно лицо Д. Я снова начала принимать таблетки, надеясь вытравить ими эту крысу — но в этот раз они помогали мне уже куда меньше. Лишь через месяц серое существо нехотя удалилось, всем своим видом давая понять, что в самое ближайшее время снова вернётся. Надо сказать, что Д. отличается пунктуальностью — действительно, совсем скоро она навестила меня опять. В тот раз она приняла образ змеи, ледяным клубком сдавившей мою грудь и не дававшую сделать глоток свежего воздуха. До сих пор у меня в глазах стоит её блестящая шкурка — чёрная в серую полосочку. Она вонзала в меня зубы и отравляла — этот яд, в отличии от паучьего, не только парализовывал меня, но и причинял невыносимую боль телу — каждый день моя голова разламывалась от боли, она долбила в виски, словно молоток. Да, значит, Д. может являться и в виде змеи.

Д. опустила руку ниже — и со всей силы давит мне на рёбра. » Пожалуйста, уйди» — молю я её. Раньше я пыталась молиться Высшим Силам — но очевидно, им абсолютно всё равно, так как они и не думали прогонять её от меня. Так что я не знаю, кого мне молить о помощи — очевидно, только её саму. А она не уйдёт, как ни проси, я это точно знаю. Мне хочется плакать — и когда — то мне это помогало — такое ощущение, что она вытекает вместе со слезами — во всяком случае, на какое — то время после того, как я плакала, мне становилось легче. А теперь… Теперь я не могу выдавить из себя ни слезинки — я полностью окаменела изнутри — Д. сделала своё дело. Она выпила из меня все соки, высушила и растёрла в порошок. Во мне ни теплится ни единого тёплого чувства — внутри я ощущаю только тьму, пустоту и холод.

Д. уже не даёт мне дышать — сейчас она проломит мне грудную клетку. Да, лучше бы мне нанесла визит гостья по имени С. Хотя порой у меня возникают сомнения, что она сможет полностью избавить меня от Д. — ведь если я оставлю физическое тело, Д. потеряет интерес к нему — ей же нужна именно душа — а душа останется со мной. От души я никогда не смогу деться, а значит, никогда не убегу от Д. Она найдёт меня везде — даже на краю света. А когда — то мне удавалось убежать от неё — я постоянно меняла место жительства, и Д. не сразу могла найти меня в новом месте. Я так научилась запутывать следы, что ей требовалась неделя-две, дабы найти меня и снова начать душить. Но потом она изучила все мои манёвры, и стала угадывать, куда я отправлюсь на этот раз. Думая, что сбежала от неё, я расслаблялась, но стоило мне лечь в кровать и остаться в тишине, как я слышала стук в дверь. Затем дверь открывалась, она садилась на краешек моей постели и всё… Всё начиналось заново.

;;Мне кажется, что я схожу с ума — перед моими глазами как будто стоит чёрная пелена. Неужели она может становиться такой большой и заслонять собой всё пространство Наверное, она бессмертна и бесконечна — будь моя воля, я бы никогда не заводила с ней знакомство. Мне хочется убить её, зарезать, задушить… Но я понимаю, что это невозможно. Во мне кипит желание мести — я так хочу ударить её по голове чем — нибудь тяжёлым, а когда она упадёт на пол, начать душить её, так же, как она сейчас душит меня — я бы так давила руками на её горло, что на нём оставались тёмные синяки. Она бы хрипела и сдавленным голосом молила меня о пощаде, но я осталась бы непреклонной — и со злорадной торжествующей улыбкой сидела верхом на ней, дожидаясь момента, когда она испустит дух.

Интересно, к скольким людям она приходит Быть может, по необъяснимым причинам она проявляет интерес только ко мне Впрочем, вряд ли — читая статистику самоубийств, я убеждаюсь в том, что я — не единственная её жертва. А может, она не одна, а их много Худых женщин в чёрном, которые заключают людей в свои ледяные объятия и давят на них до тех пор, пока из тех не вытечет вся энергия и жажда жизни не исчезнет насовсем.

— Уйди! — закричала я сейчас на всю комнату. Она лишь тихо хихикнула мне в ответ. Я нашла в себе силы полностью открыть глаза и взглянуть ей прямо в лицо. Дрожь пробежала по моему телу — хотя я увидела то, что и ожидала увидеть. У Д. нет лица — она безликая. Вместо него лишь смутные размытые очертания, напоминающие сморщенное старушечье лицо.

Мне страшно, паника охватывает меня. На сей раз я точно не вынесу всего этого.

Она наклонилась к моему горлу и вцепилась в него зубами. У меня перехватывает дыхание — я отчаянно машу руками, но чувствую, что сознание покидает меня. Я пытаюсь оттолкнуть её, вскакиваю с кровати и выбегаю из дома. Оглядываюсь по сторонам — вокруг меня ходят люди, все они улыбаются и разговаривают между собой. Неужели и я скоро стану такой же счастливой, как они Да, я делаю глоток свежего воздуха и ощущаю, как наполняюсь жизнью изнутри. Сейчас я вернусь в дом и обнаружу её лежащей на полу мёртвой — и тогда с аппетитом поем, а потом пойду встречусь с друзьями и забуду о ней, как о кошмарном сне. Свобода — она так близко, я буквально чувствую её привкус на кончике языка. Делаю ещё один глубокий вдох… Как вдруг… лёгкое прикосновение холодной руки к спине заставляет меня застыть, как парализованную. Она снова рядом. И больше никогда меня не покинет. У меня начинается звон в ушах и я падаю на асфальт. Провал в памяти…

Я прихожу в себя. Обнаруживаю себя лежащей на больничной койке. В мою вену воткнута капельница — прозрачная жидкость медленно, капелька за капелькой втекает в меня. Я в панике оглядываюсь по сторонам — хоть бы она не нашла меня здесь. Но по мере того, как сознание возвращается ко мне, я ощущаю,что моя душа сжимается в крохотный комочек. Где она, моя ненавистная Д. Её нету вокруг.

Никто не стоит в палате — тем не менее, я чётко чувствую, что она рядом. И только теперь я понимаю — она не вокруг меня, а внутри — я всё-таки впустила её. Хотя… Могла ли я сопротивляться

По прошествии последующих лет я успела смириться с мыслью, что она постоянно будет со мной. Врачи пытались как могли — но им так и не удалось разлучить меня и Д. Единственное, что они смогли сделать — это чуть-чуть ослабить натиск её объятий. А я уже привыкла к ней — и мне даже не верится, что когда — то я жила, и не была с ней знакома. Может быть, когда меня наконец — то заберёт гостья по имени С., я тоже превращусь в худую женщину со стёртыми чертами лица и буду стучаться в чью — то дверь. Несомненно, мне доставит удовольствие высосать из молодого и свежего человека все силы, заставить его упасть на колени, наблюдать за его жалкими попытками бороться… А в конце концов он непременно сдастся — просто ляжет в постель, как я когда — то, и перестанет шевелиться. И я восторжествую — и так будет вечно. Да, мне не терпится стать чьей — то гостьей по имени Д. И пусть только кто — нибудь попробует мне не открыть.

Я улыбаюсь своим мыслям. А Д. свернулась змеёй вокруг моего сердца и хихикает в ответ. Наконец — то мы с ней поняли друг друга. Я завидую ей — я очень хочу стать такой же, как она. И я точно знаю, что буду ей. Может быть, через двадцать лет. Может, через десять. Или уже через год-два. Или даже завтра. Но уж скорей бы… Я просто не могу дождаться. Кажется, я уже готова к тому, чтобы приложить к этому усилия. Да, однозначно — я хочу этого. Хочу, чтобы ко мне пришла та, чьё имя начинается на букву С. Решено — зачем ждать

***

Змея с полосатой чёрно-серой шкуркой медленно проползла по холодному трупу молодой девушки, ненадолго задержалась на её стянутом петлёй горле и, издевательски хихикнув, прыгнула на пол и прошмыгнула за дверь. Ей пора отправляться дальше — пришло время навестить ещё одного человека. А на сей раз она добилась того, чего хотела — впрочем, как и всегда…

Источник