Истории из жизни реальных людей
В 16 лет я подрабатывала тем, что расписывала деревянные заготовки шкатулочек, яиц, кухонной утвари в довольно приятном лубочном варианте, даже начал вырисовываться определенный стиль. Кроме гуаши ничем рисовать не могла и не могу: карандаш слишком тонок и мелодичен, акварель туманна, масляные краски просто не чувствую. А мне надо уж зачерпнуть красочки, так зачерпнуть, поярче, помясистее.
В ванной постоянно сушились отлакированные изделия: втыкаешь в яичко крючкообразную железяку, окунаешь в лак, вешаешь на бельевую веревку и оставляешь над тазиком. И, вероятно, лаком я передышала. Сидела на краю ванной, смотрела, как тягуче падают капли, — сначала резво, частоколом, потом угасая, остывая, превращаясь во что-то холодное и неживое…
Мне стукнула идея-фикс запечатлеть этот процесс. Причем в обычной манере, в солнечных красках да на массивной доске. И именно так, какие возникли ассоциации. А увидела я руку со вскрытыми венами, из которой по капле вытекает жизнь в виде сломанной скрипки, на которой никто не сыграет, рожиц малышей, засохших цветов, порванных книг и много чего другого. Все, что было, но не случилось.
Пока я готовила банки-склянки и прочее, у меня начали гореть руки. Но мне больше зудело начать творить. И, мазок за мазком, даже не сделав предварительно наброска, начала выписывать что-то кроваво-золотое. Руки чесались все больше, и приходилось откладывать кисть, так ничего и не нанеся. Что-то толкнуло и вдруг я увидела то, что не замечала с самого начала подготовки — мои руки были в расчесанных нарывах. Как за час-два-три или сколько там мои ухоженные пальчики превратились в это, понять никому не удалось.
Я не только выбросила то, что успела написать. Я уже больше ничего не могу выложить на такую знакомую раньше теплую поверхность: как только я пытаюсь взяться за гуашь, мои ладошки через какое-то время начинают чесаться и покрываться кровавыми пузырями и псориазной коркой. Обошла гору аллергологов, но эффекта нет. Точнее, если не пытаться подойти к гуаши, не беспокоит ничего.
Что за картину я пыталась вытащить на свет, что лишилась права на милые пустяшные зарисовки Почему-то в голове вертится, что это была икона. Икона самоубийц.