Поросёнок 

Эта история произошла еще тогда, когда я работал журналистом в одной газете, которая освещала всякие злободневные штуки. Обвинялась наша газета и в желтизне, однако же, покупалась хорошо и издавалась в цветном формате. Но ближе к делу. В тот день я уже собрался уходить из редакции, буквально стоял с ключами на пороге, когда мне позвонил шеф. Я заранее предчувствовал недоброе. Так и есть — кому-то, аккурат в пятницу вечером, понадобилось срочно тиснуть в готовый почти номер проплаченную статью о некоем бизнесмене, который развел на ведомственной территории в буквальном смысле помойку и, надо думать, имел с этого неплохой доход. Территория представляла собой пустырь километрах в двадцати от города, когда-то там начали строить жилой комплекс, но дальше вырытых под дома котлованов дело не пошло, стройка заморозилась, а котлованы за много лет превратились в болота, туда даже утки дикие прилетали. Ну и организовал на этой гиблой территории частник вывоз мусора, еще лет пятнадцать назад. А вот теперь власти спохватились. Вспомнили девиз русского народа: «Ни пяди врагу!» Не иначе, эти пяди будут раздавать многодетным семьям, вот, дескать, улучшаем условия! Короче, понятная картина. От меня, в свою очередь, требовалось съездить в эти болотные помойки и сделать пару кадров: кучи мусора, понятно, стаи воронья или еще какой трэш. Но волка и журналиста, как известно, ноги кормят, и я, ободренный двойным гонораром, сел в машину. 

Был конец марта, кажется, и пока я доехал, начало смеркаться. Вот и пустырь. Я вышел, и для начала щелкнул свалку во всём ее великолепии поотдаль — так сказать, панорамный вид. Некоторые кучи воистину были такими, что сфотографировать полостью их можно было только издали, как Родину-Мать. Но этого было мало. Хорошо бы, думаю, каких-нибудь псов заснять или какую-нибудь безглазую куклу в куче мусора, впрочем, это где-то было уже… Рассуждая таким образом, я двинулся прямёхонько вглубь свалки. О! Отличный кадр! В болотной луже лежит распростёртый труп собаки и заражает собой воду для многодетных семей! Фу, блядь, как воняет! Я приподнял камеру над собой, чтобы сделать снимок сверху. Вдруг я услышал хлюпающие шаги и вздрогнул: ко мне приближалась человеческая фигура. Мне стало не по себе, однако я решил, что бояться нечего если это местные бомжи, дам им на водку и они отвянут. Действительно это была бомжиха. Натуральная, как блин, из сериала про Лёху Николаева. Мне всегда эта серия попадалась и сейчас я вспомнил о ней. Хрен знает, сколько бабе было лет, алкашка, конечно, с так называемой «львиной мордой» от многолетнего пьянства. Грязная куртка, кеды на босу ногу,короткие свалявшиеся волосы. Но похоже, я ее не интересовал как потенциальная нажива. Поравнявшись со мной, бомжиха даже не подняла головы, а пробормотала, впрочем, остановившись: «Поросёночек-то мой… не видал, поросёночка-то Где, ебать его… Мне бы догадаться, что баба не в себе или просто пьяна, так я зачем-то ответил: 

— Нет, мать, не видел! 

Бомжиха не обратила внимания на мою реплику и прохлюпала вглубь помоек искать, вероятно, своего поросёнка. Какой на хуй поросёнок Откуда бы он здесь Хрен его знает. Может бомжи наладили тут своё хозяйство. За столько -то лет! Я сфотал удаляющуюся бомжиху в лучах заката: вышло эффектно. Кучи мусора возвышались тёмными живописными контурами. Жаль, не было стаи ворон. 

Решив, что достаточно будет для статьи, я поспешил назад — еще надо было закинуть фотки редактору. Я достал телефон глянуть время. Эта пауза вдруг сконцентрировала меня на окружающем пространстве. Было тихо. Ветер носил шуршащие пакеты и коробки. Огромный пустырь простирался на все четыре стороны. Мне стало не по себе, внутренняя дрожь гнала меня поскорее вернуться в машину, казалось, во мне сработал некий первородный страх открытого пространства. Мне казалось, что кто-то наблюдает за мной. Неужели трава хрустнула Нет, показалось. Я развернулся и ускорил шаг. Вдруг на меня налетело нечто и попыталось сбить меня с ног. Я упал на четвереньки в жидкую вонючую грязь и рефлекторно пнул то, что напало на меня. Оно молча отскочило, но я чувствовал, что легко мне не уйти, я быстро схватил камень и попытался разглядеть противника. Это была всего лишь какая-то секунда, наверно, но до сих пор то, что я увидел, память услужливо подсовывает мне в самых гадких чертах, словно фотографию. Несомненно, это было человеческое существо. Маленького роста, коренастый горбатый мужик или парень -непонятно,но вроде я заметил усы. Крупные редкие зубы торчали из-под верхней губы, и будто вставные, выпирали вперед. Меня поразили руки — они были короткие и скрюченные, как у тиранозавра какого-то, и из-за горба и этих рук он правда походил на животное. Плоский затылок, маленькие, ничего не выражающие глазки, и этот горб, огромный, просто огромный!!! Передвигался он как я понимаю на четырёх конечностях. И вот этот урод с лицом дегенерата тоже поднимает камень и первым швыряет в меня! Попал мне в голову и стал шарить своими культями в поисках следующего. Мне некогда было отвлекаться на боль. Я судорожно прикинул, что до машины мне бежать метров пятьдесят, не меньше. Я бросил в него камень и рванул. Выблядок скачками поспешил за мной, тяжело дыша и похрапывая. «Хули тебе надо, урод, отъебись!!!» — закричал как можно громче я. Он опять попытался на меня прыгнуть но не достал. Господи, вот и машина. Пока я мешкал с сигнализацией, помойное чудовище впилось мне в ногу и прокусило ее. Я заорал и пнул его, пытаясь стряхнуть его и сесть-таки в машину. Есть! Я захлопнул за собой дверь и дрожащими руками принялся заводить машину. Тем временем оно прыгнуло мне на капот и начало стучать какой-то палкой по лобовому стеклу. Как он не догадался взять кусок арматуры какой-нибудь я не знаю. Дальше всё произошло, как принято писать, «как в тумане». Я завел машину и дал по газам прямо к мусорному баку. Исчадье помойки мягко хрустнуло и обмякло между баком и бампером. Изо рта у него потекла кровь. О том, чтобы выйти из машины я и не думал. Пока я разворачивал машину, увидел в зеркало, что к месту происшествия несется та самая полоумная бомжиха. Я так понял, она услыхала мои крики. В свете фар я видел, как она подбежала к убитому уроду и, вместо того, чтоб удивиться или заорать, деловито потащила его за ногу вглубь помойки. «Нагулялся, поросёнок, блядь» — послышалось мне ее бормотанье. Я до сих пор не знаю, сказала она это или нет, ведь в заведенной машине через стекло едва ли я мог услышать то, что она произнесла себе под нос. Я наконец-то уехал из этой гребаной помойки, и раздавленный труп бомжовского ублюдка так и стоял у меня перед глазами. Меня знобило и тошнило, болела голова — должно быть, я получил сотрясение. Но как выяснилось, это был не конец истории. 

Когда я прибыл в редакцию, от шока я не смог смолчать о том, что произошло со мной на помойке, да и объяснить травмы и грязную одежду как-то надо было. И я выложил всё как есть. Делом заинтересовалась милиция, да и скандал в прессе получился неплохой — дескать, не только землю засрали, но еще притон чуть ли не каннибалов развели. И выяснились жуткие подробности. Когда милиция пришла в землянки тех бомжей (а их, несомненно, было порядочно в том месте) они обнаружили несколько железных клеток, где содержались дети этих самых бомжей, которых они рожали в пьяном угаре, таких же имбицилов как и они сами. И помещали их потом в клетки хрен знает зачем. От тесноты они вырастали нескладными уродами и не обладали речью. Звали они их «поросята». Непонятным осталось то, ели они сами этих своих выблядков или посылали их охотиться за добычей вроде меня. Во всяком случае рядом в болотах нашли много человеческих и даже младенческих костей. Скандал был большой, свалку сожгли а бомжи хрен знает куда делись. 

Кстати, я утаил то, что раздавил того «поросёночка». Я сказал, что просто уехал оттуда. Да и кто бы стал разбираться Бомжи наверняка сожрали его тут же. Но как-никак, мысль о том, что я убил это помойное чудовище гложет меня по сей день.

Источник