Истории из жизни реальных людей
Было это в начале 80-х. Мне лет девять, и я первый раз еду в пионерский лагерь. Меня, привыкшую проводить лето в деревнях у бабушек, на целый месяц лишили свободы. Со словами: «Там много детей, познакомишься с новыми друзьями, тебе будет весело», впихнули в вагон пригородного поезда. Я даже не помню названия этого лагеря, а место, где он располагался, чтото типа Красносельское.
Первые дни я была в шоке от этого места: деревянный корпус, скорее барак, с трёх сторон окна, зачем-то прямо из спальни дверь на улицу, закрытая на щеколду. Влажное, противно пахнущее постельное бельё, деревянный туалет, с дыркой вместо унитаза, на улице. Но самое главное, что за забором, метров 20 от лагеря находилось сельское кладбище. Ведь все ж для детей делали, куда же детям без погоста. Эта часть кладбища была уже старая, хоронили дальше, ближе к деревне. Но нам и этого вполне было достаточно, чтобы бояться. Чего только не придумывали: туман с кладбища забирает детей, старая ведьма по ночам стучится в окна и т.д. В общем, ночью в деревянный туалет мы не ходили, нам вожатые ставили в коридоре ведро, а утром дежурные выносили его.
Где-то через неделю, устав от хождения строем и орания песен, я решила (вместо вечерних танцев) уединиться за одним из корпусов, но не получилось, за мной увязалась девочка с соседней койки, очень симпатичная татарочка. Мне безумно нравились её чёрные глаза и её колыбельная на татарском, которую она мурлыкала для себя и меня каждую ночь. Я была добрым ребёнком и от щедрот своих угостила её заячьей капустой и ещё какими-то травами.
Ночью угощение дало о себе знать, по понятным причинам ведро нам не подходило, пришлось будить воспитателя и вожатую. Получив подзатыльников от воспитателя, мы вместе с вожатой потопали в деревянный домик около забора. Вдруг вожатая застучала нам в дверь: «Девочки, быстрее, я ухожу!». Было видно, что она очень испуганная, и пока мы шли до корпуса, метров десять, она постоянно оглядывалась. Воспитатель дала нам по таблетке и ещё по подзатыльнику, и отправила спать.
На следующий день ко мне подошёл мальчик из нашего отряда — Павел Корчагин, такого не забудешь. Он был племянником нашей воспитательницы. Паша спросил меня, что было ночью, почему наша вожатая плакала. Но, кроме похода в туалет, я ничего не могла рассказать. Тогда мы с ним решили все узнать. Поклялись в дружбе навсегда и приступили к следствию. Первым делом пошли подслушивать нашу вожатую.
Рассказывала она примерно так: стою, жду девочек , вдруг вижу в стороне кладбища две фигуры. Одна побольше, другая поменьше, стоят и смотрят на меня. Мне так страшно стало, я девчонок в охапку и бежать (хотя мы шли спокойно и ничего не видели). Комментарии на её рассказ были такими: ещё в 60-х годах недалеко от деревни, лагеря тогда не было, а было поле. И вот в один прекрасный летний день пьяный тракторист задавил на поле двух детей: брата и сестру. Похоронены они на этом кладбище. За достоверность истории не ручаюсь, что подслушали, то и передаю. И призраки этих детей периодически видели на поле. Потом здесь построили лагерь, а призраков стали видеть сотрудники лагеря.
И тут мы с Пашкой поняли — это судьба! Ни я ни он не любили массовые скопления людей, я не могла понять почему я должна ходить строем и что-то орать, если на дворе лето и надо отдыхать. Так вот, мы решили во что бы то ни стало увидеть этих детей! Пашка знал, что наша местная врачиха ночью уходит в деревню к кавалеру, а медпункт запирает. Вода из уличных умывальников нам помогла — на следующий день с соплями до колен и больным горлом мы оказались в медпункте. Три ночи мы вылезали из окна лазарета и топали к кладбищу. Нам везло и по дороге никто не встретился. Но призраков детей мы так и не увидели.
Потом нас выписали обратно в отряд. Вернулись мы, что называется, с корабля на бал. Вожатые решили устроить какой-то праздник. Он был в народном стиле, я помню, что на нас нацепили украинские костюмы и мы пели песню «Ты ж мене пидманула» (ну а в моём случае из-за незнания слов, тупо постоять). Праздник этот был больше чем до отбоя. В самый разгар Пашка позвал меня и мы пошли к забору.
И представьте себе, мы их увидели! Нет, это не были конкретно мальчик и девочка, это были два белых сгустка, отдаленно напоминающих силуэт человека. Мы стояли у забора как зачарованные и даже руками махали.
От забора нас оттащила воспитатель, она же Пашкина тётка. Надрав племяннику уши, она уложила нас спать, пригрозив начальником лагеря.
На следующий день мы решили расширить зону действия. Сказав, что идём в библиотеку, мы нашли дырку в заборе и потопали на кладбище. Сколько мы там были сказать трудно, но нашли могилу с железным памятником и старой фотографией: брат и сестра. Могилка была заросшая, фото выцвело, памятник проржавел. И тут я блеснула познаниями: надо принести цветы и конфеты. Сделать это сразу не получилось, а вот на следующий день с конфетами в кармане и какими-то цветами с клумбы мы отправились снова на кладбище.
Кто-то нас увидел и доложил воспитателю. Срочно вызвали родителей, почему-то решили, что мы разрушаем могилу, слушать наши оправдания даже не стали. В общем, из лагеря нас выгнали. Дома я получила прозвище «разрушитель гробниц» (уж не с меня ли Лару Крофт писали), родители прекрасно поняли, что ничего мы не ломали и не портили, а наоборот хотели добро сделать. Бабушка так и вообще сказала: «Мозгов нет у людей, лагерь у кладбища построить. И у родителей мозгов нет, дитё туда отправили. Что они там могут сделать Памятник стащить Так на кой он им сдался!».
Сейчас я думаю, какие же дети беззаботные и смелые. Сейчас я ни за что бы не полезла в такую авантюру. И мне самой интересно, что это было — реальные призраки или плод нашего детского воображения