— Же-е-ень, офис закроешь
Голос. Откуда-то издали, от лифта. Свет только над столом. Ослепляет. Не могу посмотреть на человека, на источник. Пришлось согнуть лампу, серым и пустым взглядом окинуть девушку с джинсовке, поднять губы, улыбаясь. Закинуть немного воздуха в лёгкие, ответить.
— Да, конечно.
Лифт пискнул, останавливаясь на нашем десятом этаже. Девушка, коротко махнув рукой на прощание, впорхнула в кабину, тут же засовывая в уши наушники — белые, беспроводные. Такое себе, я предпочитаю старые-добрые, заматывающиеся в бесконечное количество узлов, пока лежат в кармане.
Лифт поехал вниз. Свет возле его дверей погас, оставляя меня полном одиночестве за рабочим столом. Перед лицом бежали строчки кода, мелькали окна, звучала плавная, немного грустная мелодия. Динамики хрипели, не в силах выдержать даже такое после громкого металла, оравшего из них всю первую половину дня. Я вбил пару команд, запуская цикл заново. Прогоню ещё раз, чтобы убедиться в отсутствии ошибок.
Холодные прямоугольные лампы над лифтом вдруг загорелись, затем заморгали, как при перебоях с электричеством. Я легонько вздохнул, чуть отодвинувшись от стола на офисном стуле, чтобы нагнуться к системному блоку под хлипеньким деревом. Положил ладонь на тёплую рукоять револьвера, обнял её, как старого приятеля. Пальцы проскользили по выгравированному кресту, прямо возле курка.
Мои лучшие друзья — Smith&Wesson.
Лампы вновь погасли, а воздух в пустом помещении наполнился льдом. С губ при каждом спокойном выдохе стало срываться лёгкое облачко пара. Зашуршали бумагами столы вдалеке, у кабины. Запиликали принтеры, защёлкали степлеры, зажужжали включаяющиеся компьютеры с выключенными экранами. Всё ближе и ближе, не рывками, но плавно, монотонно.
Револьвер так же плавно перешёл с системника на бедро.
Звонок. Грубый, рваный, орущий нечто невразумительное. Вибрирующий телефон требовал внимания, и даже движение на краю обозримого пространства застопорилось, удивляясь. Я вынул мобильник из джинсов, вглядываясь в сенсорный экран. Ткнул пальцем, принимая вызов.
— Да, дорогая.
— Опять задерживаешься допоздна
Усталый голос. Голос человека, знающего ответ на свой вопрос. Замученный голос, ожидающий чего-то голос.
— Извини меня.
— Жень… — на той стороне был едва слышен плач. — Ох, Саша проснулся…
— Я могу перезвонить.
— Нет уж, мы проведём этот разговор здесь и сейчас! — пауза. — Мам, укачай Сашу, пожалуйста!
Теперь в голосе уверенность. С такой же уверенностью я поднялся, направляя револьвер на вытянутой руке в сторону офисной пустоты. Вторая конечность удерживала телефон возле уха. В ледяной тьме раздался рокот чего-то большого и сильного. Не то время для семейных разборок.
— Ты убиваешь и себя и меня, Женя! Ладно, мы… Подумай о сыне!
— Всё скоро закончится. Осталось немного.
— Закончится!
Тьма ринулась вперёд тихо, неслышно, как идеальный убийца. Без предупреждения, без громких и пафосных речей. Я отнял телефон, выключая микрофон.
— Женя, ты говоришь это последние три месяца!
Выстрелы в пустом офисе отозвались грохотом эха, оглушая меня, прищурившегося, чтобы уследить за свернувшей с прямой дороги тьмой. Пули оставили в наступившем тумане две чёткие серебристые полосы. Трассеры. Люблю трассеры.
— Я понимаю, что нам нужны деньги. Я понимаю, что мы едва сводим концы с концами, но Жень!
Микрофон включился обратно с третьей попытки: экран мобильника перестал отвечать в аномальной температуре. Я перешёл на громкую связь, чтобы не отвлекаться на лишние движения каждый раз.
— Дорогая, мы заканчиваем проект.
Тьма завыла, затихая где-то в дальнем углу. Поняла, что напрямую не взять. Перешла в тень, чтобы подкрасться незаметно. Посреди офисных мест полным-полно возможностей для атаки со спины. А дальше дело времени — яд, кислота, токсин, просто кровотечение: что ещё надо для смерти человеку
Я начал поворачиваться, осматривая черноту офиса сквозь пелену тумана и держа револьвера наготове. В то время как голос из телефона продолжал гнуть свою линию. Справедливую, признаю, линию.
— А если проект не окупиться А если… Может, тебя кинут опять До начальства у вас не достучаться, словно сам не знаешь!
Выдохнул, не раздражённо, но спокойно, понимающе. Голос по ту сторону поддержал этот выдох своим вздохом. В нём вновь сквозила усталость.
— В этот раз всё будет по-другому.
Тьма всколыхнулась прямо из-под ног, опрокидывая меня, успевшего снова выключить микрофон. Бестелесное нечто приняло облик, из него потянулись тонкие руки с длинным когтями, похожими на лезвия кос. Я отодвинул телефон на два сантиметра вправо, а сам тут же дёрнулся в сторону, чувствуя, как оружие тьмы срезало волосы с виска.
— Это риск, Женя! И даже если так, ты ведь можешь и не работать сверхурочно, а приходить домой вовремя…
Я кивнул, соглашаясь с голосом. Попутно вытянул из внутреннего кармана кофты кастет, надевая его на ладонь. Тьма замахнулась вновь, готовясь прикончить меня здесь и сейчас. И отчётливо охнула, когда в её “живот” влетел кусок освящённого железа в виде креста. Захрипела, отступая под моим взглядом, пока руки нащупывали вслепую телефон.
Включить микрофон получилось с пятого раза.
— Хорошо. Ты права, дорогая.
— Ч-что — не понял меня голос. Я крайне редко соглашался с ним. Крайне, крайне редко.
— Я попробую сегодня вернуться пораньше.
— Полчаса и выдвигайся!
В голосе появилась радость. Робкая, хрупкая, неожиданная для самого владельца. Я подобрал револьвер, ткнув им прямо между открывшихся кровавых глаз. Тьма видела меня, и она боялась меня. Теперь, после двух пулевых ранений и прямого попадания крестом на кастете. Охотник стал жертвой, а жертва — охотником. Прямо как в хороших сказках.
Жаль, что я им не верю.
— Как скажешь.
В моём голосе проскользнула теплота. Благодарность за звонок. Всё-таки никому, кроме трудоголиков, не нравится каждый божий день работать сверхурочно. Я устал, вымотался. Приду домой, к семье. К уюту и счастью. Нужно, чтобы она приняла это на веру. Нужно.
Обязательно.
— Люблю тебя, Жень. Спасибо!
— И я тебя.
Это последние членораздельные слова, сорвавшиеся облачком с губ. Я захрипел, ощущая в груди инородные предметы. Пять лезвий второй руки, удлинившейся, чтобы зайти в спину, выскочили из груди без единого звука. Подняв телефон на уровень лица, я нажал на кнопку сброса, с облегчением услышав гудки. Револьвер выпал с ладони, обутой в кастет, рухнув на пол с долгим “Бо-о-ом!”.
— Ин-н-н-нквизитор-р-р… — просипела тьма, пододвигая меня поближе. — Ж-ж-жалкий ч-ч-челов-в-век-к-к…
Я стиснул зубы, заглядывая в алые глаза тьмы.
— Т-т-ты никто… Здесь я — в-в-всему в-в-венец!
Шершавый, нечеловеческий голос. Сколько таких уже в Аду Сколько таких я уже изгнал Скольких уничтожил с этого плана бытия..
Я ожидал ярких вспышек, моментов жизни, что пробежали бы перед глазами. Так должно быть перед смертью, я… Я в книгах читал. Но, к сожалению, перед глазами была только тьма и её глаза. Тело стало сливаться с холодным воздухом, лёд стал поглощать меня, заставляя конечности неметь. Постепенно, понемногу, онемение подбиралось к груди и выше.
Лампы перед лифтом зажглись. Сам он загудел, поднимаясь. Тьма замерла, не понимая, что происходит. Отвернулась, посмотрев на кабинку. Через пару мгновений двери разъехались, из них вышла девушка в джинсовке, непонимающе уставившись на то, во что превратился офис. Глаза её были стеклянными, полными ужаса. Видимость в таком тумане была плохая, но коллега всё-таки сумела разглядеть меня в темноте.
— Ж-жень… Я это… Бумажник забыла…
Я захрипел, пытаясь ответить. Рефлекторно посмотрел на тьму. А тьма посмотрела на меня в ответ.
И в её взгляде я увидел страх.
— Эй-эй-эй! — вдруг перешла девушка с неловкого тона на шутливый. — Ты посмел потревожить меня, недовыкидыш Мама не хотела, папа не старался, а
Тьма зашевелилась, вынимая свои когти из моей груди. Я рухнул на пол, безвольно уставившись в потолок офиса. Мысли окончательно спутались, не в состоянии выстроить хоть какую-то логическую цепочку.
— Д-д-д…
— Не смей, отродье, — судя по глухим звукам шагов, девушка приближалась. — Тебя даже вампиром не назвать, мудила. Моё имя не для твоих уст. Вали, пока колени не прострелила.
— Н-н-но… — замялась тьма, колыхаясь в воздухе.
— Хочешь меня расстроить — я буквально услышал, как криво усмехнулась… Коллега.
Тьма дёрнулась, устремляясь прочь, вскоре покинув моё поле зрения. А надо мной через мгновение склонилась уже много раз встречавшаяся во время рабочего дня фигура. Низенькая, тонкая, изящная. С длинными чёрными волосами, свисавшими до плеч. В них отражались огни включённых компьютеров, а тень, падавшая от неё на меня, позволяла разглядеть только силуэт, не лицо.
— Что, инквизитор, крепко тебя отодрали — посмеиваясь, девушка плюхнулась рядом. Глаза затмила пелена, но я всё ещё мог слышать. — Слушай, я уважаю крепких людей. Негнущихся, неломающихся, выносливых, как сто мамонтов. Э-эх… Сколько крови-то, а…
Я услышал, как она выдохнула, оскалившись.
— Ну так что, сечёшь, в чём прикол Или пояснить
Напрягшись, я повернул голову в сторону голоса.
— Я могу спасти тебя, инквизитор, — блеснули алым глаза. Я вздрогнул, наконец-то понимая. — Но… Тебе может не понравится, что последует дальше.
Силы окончательно покинули меня. Попытка сжать кулак с кастетом была такой же жалкой, как и попытка сказать слова проклятья.
— Если ты согласен, то кивни, инквизитор. А я уж сделаю, что должно.
На секунду в голове послышался голос жены, весело отстегнувший мне всего полчаса на сверхурочной работе. Плач сына. Все вздохи, вся усталость, вся боль. Слёзы потекли сами, их никто не просил.
— Обещаю, больно не будет.
Я едва заметно кивнул.
А затем ощутил пышущее жаром дыхание на обледеневшей шее. И аккуратный, почти хирургический укус, впившийся в шею, прямо в вену. Да… Было совсем не больно. Прошла долгая минута, после чего дыхание пропало, а мне резко захотелось спать.
— Будем знакомы вновь, инквизитор. Позволь представиться… Я…
Дракула.
Автор: