Когда я пришёл работать в школу, совсем не умел повышать голос. Всю жизнь говорил тихо. (Нет, в детстве мы все кричали, играя и дурачась, но это не то.)
А тут средняя школа на окраине, там невозможно выжить без яркого «вокала». Все наверно замечали: человек, проработавший много лет в школе, даже в уютной компании друзей невольно говорит так, чтобы его было слышно на «камчатке».
Короче, я не умел. И стал растить учительский голос. Хулиганы и двоечники мне «помогали». Если не рявкнуть – ты для них вообще не пацан. Через полгода я уже мог бы командовать дивизией, что на самом деле проще, чем нашими шалопаями.
Но моим главным вокальным достижением стал такой случай.
Идет урок, что-то там объясняю у доски. У меня тогда были четвертые классы – пятые в нынешней системе.
Вдруг в класс заваливается старшеклассница Чивикина. В мини-юбке, с нахальной усмешкой. Красотка-оторва.
Она забросила учебу, но тусить в школе любила. Учителя махнули на Чивикину давно.
Входит, значит, глядит на меня распутными глазами: «Я тут у вас посижу, а».
Эта Чивикина со мной неприкрыто кадрилась, на перемене иногда цеплялась с дурацкими вопросами: «Алексей Олегович, а куда вы идете А давайте я с вами А закурить не дадите»
Ну я хоть и молод, но звание советского педагога нес высоко. Общался с ней строго, не давая ни малейшего шанса уличить хоть в чем-то. Что ее лишь раззадоривало.
И вот стоит она у двери, усмехается. Ладно, думаю, буду корректен.
«Чивикина, выйди, у нас урок…»
«Не-а…»
«Чивикина, побыстрей!»
«Не-а».
И лицо такое: ну что вы со мной сделаете, Алексей Олегович
Действительно, что я мог. Вот стоит пятнадцатилетняя хулиганка, ноги стройные, улыбка победная. И ей пофигу всё.
Мои четвероклассники замерли. Им было интересно, как я выкручусь.
И тогда я крикнул: «Вон отсюда!».
Но как крикнул Яростно, кратко, мощно.
Школа содрогнулась и, кажется, где-то упала швабра, а то и портрет Ленина. Никогда в жизни я больше так не кричал. Мне бы в тот момент позавидовал сам Фредди Меркури.
Чивикина в ужасе пригнулась. Ойкнула. Посмотрела на меня с уважением. Потом вышла, словно контуженная.
А эхо моего крика, думаю, до сих пор носится по школьным этажам, пугая младшеклассников.
Алексей БЕЛЯКОВ