Марина сразу сказала, что он гей. Но ее никто не слушал, потому что у нее для всех мужчин такой диагноз, если они при ее появлении не падают в обморок.

Я это потом поняла. Мы один раз в ресторане были все вместе, Юля Берта за руку держала, как обычно, и тут вдруг я его взгляд заметила, такой у похотливых мужиков бывает, когда они девицу с задом видят. Они жадно сальными глазами ведут ее через весь зал и оторваться не могут, даже если их вбок локтем пихать.
Вот я у Берта такой заметила, даже передернуло немного, от него не ожидала, он обычно интеллигентный такой.
На курсе был самый умный и самый красивый, одевался так, что хотелось его лизнуть. Все девчонки за ним гонялись, но он на четвертом курсе выбрал Юлю и впредь держался этого курса.
Юля была счастлива, хотя мама с большими глазами отговаривала ее – «Слишком смазливый.» «Ты на него посмотри и на себя, выводы сделай.» «Неужели хочешь всю жизнь бегать за ним и от чужих баб отбивать.»
Но Юля никого не слушала, самый престижный парень на курсе! Ну и плюс любила, конечно.
Отбивать ни у кого не пришлось, на девок не смотрел, много работал, диссертацию защитил, преподавал в университете, прекрасный семьянин. Двое детей.
И секса примерно столько же, за всю совместную жизнь.
Юля страдала, стыдно быть не желанной. Худела бесконечно, пресс качала, ягодицы, все советы по соблазнению из Космо знала наизусть, и свечи, и кружева, и милые пакости в ухо шептала — все испробовала. Берт всегда немного морщился, неловко ему было, что мать его детей зачем-то нацепила всю вот эту пошлось.
Я, когда за его взглядом проследила все встало на свои места. Вел глазами он противного вертлявого мажора в узких джинсах.
Юльке намекнули было, но она и слушать не стала. В целом-то хорошо все у них: Они и друзья, и коллеги, всегда поговорить им есть о чем… Я бы любой секс променяла на их жизнь. Секс это что Тьфу и нету. А дружба — это навсегда.
Но Юля не оставляла попыток выяснить что она делает не так. Про жир она сама ему идею подкинула. «Это потому что я толстая, скажи! Ну признайся я не обижусь, поэтому Я по глазам вижу, что поэтому! Миленький, я знаю, что ужасная, но я стараюсь…»
Берт вообще-то не хотел ее обижать, он любил Юльку, твердо знал, что жир тут не причем, да и не было у нее никакого жира…
но она его достала своим паршивым сексом. Кто вообще его придумал. А признаться в чем на самом дело он не мог. У него мама и папа, да и на кафедре…
«Из-за целлюлита Скажи!» В общем, однажды он кивнул. И для Юльки все встало на свои места. Когда ясна цель, препятствий не замечаешь. У нее пять лишних килограммов, она рассчитала по таблице, она сама во всем виновата, кто же захочет такую мерзость Просто нужно взять себя в руки и, наконец, перестать жрать!
К Берту она больше не лезла, а он тихо радовался простому решению. Все чаще отпускал за столом шуточки по поводу ее веса, «Дети, из-за границы магнитики больше не привозим, они по ночам притягивают маму к холодильнику…» все хохотали. Многозначительно смотрел в ее тарелку, когда она тянулась за добавкой «В нашу маму вселился вес!» Присылал на почту веселые, но слегка обидные картинки из интернета…
Вся семья хохотала, дети быстро переняли манеру отца, и Юльке теперь доставалось в тройном размере. Ну и пусть, это ведь она распустила себя.
Юля стала нервная, злая и самое главное, что чем больше она думала о диете, тем больше ей хотелось жрать. Она точила печеньки на работе за занавеской, потом плакала в туалете, потом ненавидела себя весь вечер, а ночью прокрадывалась к холодильнику и сжирала все что там было. Набирала Юлька по пять килограммов в месяц, Берт был доволен, потому что теперь, кажется, он получил индульгенцию на всю жизнь.
В общем эта история продолжалась бы бесконечно, если бы, теперь уже сто двадцатикилограммовая, Юля не взяла себя в руки и не отправилась к психологу, который на первом же сеансе объяснил ей что Берт очевидно – гей.
Дома Брет признался, не сразу, но признался – «Только родителям не говори. Это их убьет. Но нам с тобой уже за сорок, сколько можно врать.»
Они тихо-мирно развелись. Юля его простила, а что тут сделаешь Если уж кого винить, то родителей, он же ради них свою и ее жизнь сломал… или кафедру… Ну или общество. Но обществу же иск не предъявишь за потерянную молодость и рассудок.
И еще немного себя винила… наверное, у Моники Беллуччи получилось бы его реверснуть.
Недавно заходила к нему в лабораторию, там все женщины перед одиноким Бертом гарцуют, так что искры из-под копыт.
И все как одна на диете.

Жука Жукова

Источник