Истории из жизни реальных людей
Никому не интересны обычные повседневные люди и их скучные жизни. Обычное есть у всех. Каждый по-своему обычен. Набычен. Обличен. Обезличен.
Амбивалентность.
Вселенная стивена хокинга. Хо кин га. Мир сквозь призму неподвижной точки. Черной точки. Как шляпки гвоздика в гримерке, на котором болтается нелепый человечек с бамбуковыми конечностями, весело бренчащими всякий раз, когда публике нужно показать танцующего профессора преображенского.
Время, которым не можешь пользоваться, даже чтобы самому сходить по малой нужде.
Вечно мокрые туфли, остроносые, как у отца. Никогда не понимал его выбора — ни в туфлях, ни в женщинах.
Однажды я пришел к нему в гости и учил его варить спагетти. Кажется, парень меня здорово надул — и в этот раз тоже.
Я служил в армии в уручье. Думаю, от его дома до моего расположения было не больше часа пешком. Но за полгода он не дошел до меня ни разу.
Он вообще ни разу до меня не доходил — ни в мои восемнадцать, когда я нашел его, чтобы познакомить с собой, взрослым, ни в восемнадцать моей дочери, которую он не видел, живя в двух часах езды от моей семьи и его внуков.
Я долго не хотел быть похожим на него. Не уверен, что это желание исполнилось в полной мере. Ощущение, что я не похож и на него тоже. Трудно быть похожим на кого-то, кого плохо знаешь, с кем редко общаешься.
Я мог бы годами не вспоминать о нем. Как, например, сейчас.
Вздрагиваю всем телом, когда она включает горячую воду — и зажигается пламя в газовой колонке. Выключи! Прекрати! Донт джаст ду ит! Тссс. Тише. Замри. И смерть в этот раз пройдет стороной. По встречке. По обочине.
Я боюсь не справиться ни с чем. Теория большого взрыва, бесконечной вселенной, лютой ненависти и святой любви — это больше не ко мне. Нек ком мне.
Я больше не играю в это. И не верю. Не верю, что меня можно любить. Что один человек может любить другого просто так. Бескорыстно. Бескорытно. Быть добрым просто так. Нежным… И продержаться хотя бы всю жизнь. Половину. Большую ее половину.
Дело не в том, как я к себе отношусь. Как ко мне относятся другие. Как к другим отношусь я. Дело в памяти, что ли. В опыте. В ощущении собственной незначительности. Ненужности. Неподтвержденности. Нетвердости. Гордости. Страхе.
Чувствовать себя лишним, случайным, чуждым. Пришельцем. Пришлецом. Бедным родственником. Нищебродом. Нелюбимым ребенком.
— В чем твоя проблема, сынок
— Нет проблем, бро.
Правда, нет.
Как там у стивена хоккенга хуккинга хоккайдо: пока есть жизнь, есть и надежда.
Про надежд мы помним, ага. Еще про чипа энд дейла. И гаечку. Как это, кстати, до сих пор диснея уолта не обвинили (виниле) в сексизме: девочка-гаечка — разве не прямой отсыл к (вегетативнойсистемеразмножения) бабским прелестям! Мол, на каждую хитрую гаечку всегда найдется болт с хитрой резьбой.
Святые (моторы) угодники! Если даже томуиджерри это можно, мне тем паче. Быть нетолерантным. Толя То ли Ратный Развратный Тоже слышите это слово Разворотить. Развыворотить. Вывернуть наизнанку. Разувыверить. Развернуть. Разорвать. Разоврать.
Бога нет. А я есть. Верит ли бог в меня Допускает ли мое существование А что насчет встречи с живым мной..
Да, я не верю в большое. В москва-сити верю. Видел — правда, снизу. А в нью-йорк не. И в париж не. И в себя тоже не. Я потому что на себя в упор. Не со стороны. Перестал смотреть — и нет меня.
В фильме стивен еще жив. Мирно сопит в трубочку и говорит с миром живых железным голосом робота вертера. Знаю как минимум одного такого же счастливчика — венечку ерофеева. Он тоже все знал про время. И про черные дыры. Мой герой. Мой брат. Мой отец.
Я не злюсь, па. Нет во мне ни вражды, ни обид, ни (совести) московской регистрации. Просто я сам по себе, а ты сам по себе. Никто ни о ком не пожалеет в случае чего. В том самом случае. Не жалею не зову не плачу.
Мне нужна новая квартира. С горячей водой в кране. И большими уютными метрами. Я собираюсь разойтись не на шутку — жениться и завести ребенка. Желательно — до конца года. В декабре готов съехаться. И начать жизнь с чистого листа. Вид только пусть не на мкад и не на глухую стену. Сердце просит неба. И шаговой доступности метро.
Еще мне нужна новая работа.
И про большие чувства я помню. Чем они больше, тем больнее падать. Тем тяжелее увечья. Овечья. Ничья. Ничьи.
Можно начать с доверия друг другу. С солянки, доверия и горячей воды. А дальше как пойдет. Можно научиться вместе спать. Просыпаться. Притереться. Не икать от ужаса, встречаясь ночью в прихожей. Расслабить пружинки. Выключить перманентный денджерос бытия. Вдохнуть друг в друга отработанный углекислый газ — и шагнуть навстречу времени, которого нет. Глупо — бояться того, чего нет. Непродуктивно.
Аким Левковски