ЕСТЕСТВЕННЫЙ ОТБОР

Всё — ради детей. Всё — на алтарь, ради этих маленьких кровожадных божков!
Первыми на него у нас легли рыбки.
— Хотим лыбок! – картаво сказали детки.
— Рыбок, – уточнила их лаконичная мать, и я бросился в зоомагазин.
Вечером две пресноводные живородящие гуппи плескались дома в кульке.
— А где их дёмик – поинтересовались любопытные.
— Аквариум, – пояснила лаконичная, и я снова бросился в зоомагазин.
— Маенький, — расстроились божки.
И я прикупил им тридцатилитровый.
Гуппи в нём затерялись.
— Где лыбки! Не видим лыбок
— Р-рыбок! – прорычала настойчивая.
И к обеду в аквариум посыпались: меченосцы, скалярии, вуалехвосты, телескопы, гурами и дискусы.
— А заятые где – насупились ненасытные.
И я досыпал им двух золотых — Рюкина и Вакина*.
Уха забурлила.
— Ой, лы-ыбки! – радовались детки.
– Твари! – цедил я.
Самыми мерзкими оказались как раз Вакин с Рюкиным. Эти пучеглазые бестии смотрели на меня, как молодогвардейцы на фашиста, причём беспрестанно.
— Они хотят кусять! — напоминали мне детки, и я щедро засыпал аквариум кормом.
Надо сказать, жрали рыбки изрядно. Больше всех Рюкин с Вакиным, шевеля жабрами и не сводя с меня налитых презрением зенок.
А муть, меж тем, всё густела и густела. Сперва вода в аквариуме превратилась в бульон, затем в кисель, и рыбий взгляд в нём стал постепенно затухать.
— Где лыбки – липли детки к мутному стеклу, вглядываясь в беспросветную жижу. – Посему мы не видим лыбок!
— Надо мыть! – резюмировала деятельная.
И я выловил пресноводных дуршлагом.
— Мама моет лыбкам дёмик! — радовались детки.
— Хлоркой – удивлялся я.
— Чтобы чище! — отвечала хозяйственная.
И, действительно, вода вмиг просветлела, водоросли поблекли, а над аквариумом воспарил лёгкий хлорный фимиам.

Первыми кристально-хлорную чистоту не вынесли гуппи. Всплыв кверху брюхом, они закружили в адском хороводе, приглашая присоединиться к ним и остальных. И им не отказали. За гуппи потянулись: меченосцы, скалярии, вуалехвосты… Дольше всех воздерживались золотые — Рюкин с Вакиным. Потом склеили плавники и эти, зафиксировав в остекленевшем взоре всё своё глубоководное призрение.
— Уплыли искать Немо! – удивились наши детки. И, получив утвердительный кивок, недоверчиво заглянули в унитаз.
***
Второй — нам подвернулась черепаха.
Она пряталась в лесу, но мы её насобирали.
Пошли за грибами, а тут такое…
— Чеепашка! – обрадовались неугомонные.
— Берём! — сказала лаконичная.
— Но грибы питательней, — попытался возразить я, но ненасытные уже тараторили:
— А где она будет зить
— Жить, — говорю, — здесь — ключевое слово!

Всю дорогу детишки спорили: гоночная эта чарапешка или ниндзя. А на поверку земноводное их разочаровало — машинкам она уступила в скорости, солдатикам — в рукопашной… Но супруга уже успела набросать эскиз роскошного террариума: с салоном, спальней, ванной, и отхожим местом. «Вот тут-то она и отойдёт», — пророчески высказался я, и, взяв коробку из-под стирального порошка, устроил в ней тот самый террариум.
— Дёмик! – закричали обрадованные детки, и изолентой уложили черепашку спать.
— А как же ужин – удивилась их педантичная мать.
И на вопрос: «что черепашки едят» — ответила: «Ну, в общем-то, всё!».
В итоге, черепаший ужин включили в себя: фрукты, овощи, сыр, мясо, недоеденный суп харчо, и земноводное ошалело. В какой-то момент оно даже попыталось удалиться в панцирь, но её выколупали и оттуда .
— Кусяй, кусяй! – запихивали в черепашку яства щедрые детки. – Пей, пей! — макали её в суп.
А когда, после ужина, Тортилла занемогла, лаконичная жена тихо шепнула мне: «На двор!».
— Куда — переспросили ушастые детки.
— Выгулять!
Впрочем, до свежего воздуха мы с ней не дотянули. Не помогли не искусственное встряхивание, не прямой массаж об коленку, ни даже — родная среда.
— Убежала, – развёл я руками.
— Искать Симбу – догадались сообразительные детки. И, получив утвердительный кивок, долго вглядывались в темноту.
***
Третьим в очереди оказался попугай. На свою беду он залетел к нам в окно.
Я крикнул: «Гоните!».
Супруга: «Ловите!»
И детишки, с криком: «попугайсик!», накрыли его одеялом.

На этот раз у питомца было всё: клетка, корм, витаминки – полный набор счастливой пернатой жизни. Про черепашку и рыбок мы ему не рассказывали. В еде, питье, отходах не ограничивали. И всё было бы сказочно, если б он не орал, как припадочный. И тогда детишки, укоризненно покачивая головками, приговаривали: «Нехаёсий, надо тебя поставить в угой».
Приговаривали, приговаривали, и приговорили!
— За окошко! – шепнула мне утомлённая, и я задёрнул за ним зановесочку.
А когда вечером детки спросили: «где попугайсик», мы, внезапно опомнившись, одновременно вздрогнули.
— Улетел в жаркие страны… — заглянув за зановесочку, ответил я вынужденно.
— К Дюймовочке – уточнили начитанные детки. И, получив утвердительный кивок, весь вечер смотрели в небо.
***
— Всё! – поклялись мы. — Больше ни единой души! Ни единой живой!
Но, божки припёрли из садика кроликов.
— Шуки и Бобо! – представили они нам пушистых.
— Может, вернём, — смахнул я накатившуюся слезу.
Но божки заголосили: «Это же колики! Колики!»
И всё решилось.
«Колики», как настоящие мальчиши-кибальчиши, продержались день, и простояли ночь. Кушали они травку, морковку и капусту – в общем, всё, что в мультфильмах. А утром с ними уже игрались.
— Бобо смесной! – восторженно кричали детки, таская по гостинной белого кролика за задние лапки.
Детскую весёлость Бобо не разделял. Больше того, он был к ней предельно равнодушен. Раскинув уши, Бобо развязно волочился по полу.
— Хочес поиглаться! – спросили добродушные изверги, любезно протягивая мне свежую тушку.
— А где… — сглотнул я… – Шуки
— Суки плахой! – посетовали игривые. – Не хосет с нами иглаться!.. Бобо – холосий.

Шуки выглядел хуже Бобо, поскольку был ещё жив. Затылком Шуки пытался достать собственный хвостик.
— Он ломался, ломался и поломался! — обиженно объяснили мне детишки, и я, легко опустившись на пол, набрал благоверную:
– Дорогая, мы вырастили монстров! – простонал я в трубку. И лаконичная, выслушав мой сбивчивый рассказ, сказала:
— На двор!
— Детей! – уточнил я.
— Кроликов!!
А через полчаса я уже ей перезванивал.
— Мы ошиблись! – докладывал радостно. — Детки не монстры! Просто они игрались с трупиками! Понимаешь, кролики мрут сами! И Шуки вовсе не ломался — это были конвульсии. Теперь с ним всё хорошо! Он сдох!

— А колики где, уплыгали – обыденно уточнили детишки. И, получив утвердительный кивок, пошли обедать.
За столом разговор зашёл о хомячках…

*Рюкин, Вакин – разновидности «золотых рыбок».

Эдуард Резник

Источник