Истории из жизни реальных людей
Йена, город, где Карл Фридрих Цейс когда-то точил лучшие в то время линзы. На ратушной площади в выходные людно. Десятки пивных палаток. В каждой тебе из крана нальют вкусного пива, дадут в руку сочащуюся жиром сосиску. Движешься от ларька к ларьку, наполняешь себя дрожжевым зельем, слушаешь: O, du lieber Augustin, Augustin, Augustin, O, du lieber Augustin, Alles ist hin! На скрипящей сцене заезжий ансамбль в цветастых одеждах. Может из Баварии, а может из Нижней Саксонии, пойди пойми. Народ то чужой, но пиво отличное. Нарочито бросаешь клочёк промасленной бумаги из-под зажёванной сосиски в урну, а не на мостовую, чтобы показать причастность к народу Гёте, заходишь в писсуарню. К длинному ряду пристыкованы молчаливо-сосредоточенные. Рядом со мной высокий немец, обращается ко мне на немецком не прерывая процесс. Я по английски даю ему понять, что сказанное им слилось в никуда.
— Знаешь, — продолжает он на английском, — после пива слить всё-таки приятней, чем с женщиной.
— Конечно если терпишь долго, а не бегаешь после каждой выпитой кружки, кайф усиливается. Впрочем и с женщиной — так же.
Он утвердительно качает головой. Предмет нашей беседы ему явно небезразличен и я подбрасываю поленьев:
— Но если писсуары похожи друг на друга, то женщины… с одной — как с десяти литров выпитого тащишься, а с другой — в муках по каплям выдавливаешь. Вот немки больше чем на стакан не тянут. Серые, неопрятные со скомканными от неправильного шампуня волосами. Из-за их пренебрежительного отношения к собственной тебе и приходится отрываться в писсуаре. Славянки — совсем другое дело. Там на литры счёт идёт!
Немец внезапно оплыл лицом.
— Не грусти, самолёт из Берлина в Москву летит всего два с половиной часа. А сегодня единственное, что нам остаётся — выпить вкусного немецкого пива за русских женщин.
И мы выпили!
Александр Котляр