Шрамик

Легкая, уверенная походка, независимый взгляд и вид, успешность во всем, за что берешься. Тобой восхищаются и тебе завидуют. Легкая стервозность придает дополнительный шарм.
Ухоженное лицо, подтянутое тело. Небольшие, почти незаметные морщинки лишь добавляют очарования. Умело наложенный макияж, аккуратная, модная стрижка — и образ независимой женщины завершен.

Шрам. Маленький, белый, почти незаметный. Ни визуально, ни на ощупь. Он спрятался в волосах на левом виске. Никто не знает о нем. Кроме тебя. Для тебя это не тонкая полоска зарубцевавшейся ткани. Это – рана. Огромная, пульсирующая, незаживающая. Ее не закрыть ни успешной карьерой, ни уютной квартирой, ни детьми.Ты ведь понимаешь, о чем я говорю, верно

Тот осенний день был по-особенному уныл и промозгл. Всю дорогу до работы тебя подташнивало, потому, что ты проспала и не успела позавтракать. Поспешно подкрашивая перед выходом губы, ты заметила, что твои глаза красны, как у кролика, потому что спала всего четыре часа. В маршрутке тебе наступил кто-то на ногу, предварительно обдав зловонием застоявшегося перегара, а бабулька, которой ты не уступила место, обозвала шалавой.

Конечно же, ты опоздала тогда. И нарвалась на начальника, который окинув тебя липким, противным взглядом, сообщил, что как раз сегодня хотел выписать премиальные, но, видимо, они тебе не так уж и нужны. И шепотом, наклонившись к самому уху намекнул, о возможности все переиграть…

Именно в тот день, ближе к обеду, ты узнала, что с клиентом, которого ты так долго обхаживала, будет работать молоденький стажер, по совместительству – родственник старшего бухгалтера. «Ну, ему же нужно с чего-то начинать Вот наработает свою базу…»

А ближе к вечеру, тебе сообщили, что новые техзадания, которые только что пришли на почту, должны быть обработаны и отправлены в цеха как можно быстрее. Вопросы

Стиснув зубы, ты заварила дерьмовый растворимый кофе и вернулась на рабочее место. Начальник… Да пофиг! Ты просто не обращала на него внимания, хотя все время хотелось, отряхнуться от его сальных взглядов, как от паутины.

Голодная, несчастная, вымотанная до предела, доведенная до тихого бешенства пошлыми намеками этого урода, ты вернулась тогда домой. Поздним, очень поздним вечером. Зверски раскалывалась голова, и единственное, чего тебе хотелось – горячая ванна и таблетка обезболивающего. И еще сдохнуть.

И именно в этот день верный друг и любимый, тот, кто должен быть защитой от всего кошмара, что происходит снаружи, устроил тебе персональное «однажды».

Однажды ты узнала, что слишком вызывающе одеваешься, слишком громко смеешься, слишком много болтаешь. Однажды тебе убедительно рассказали, что у тебя неподходящие друзья, что ты обязана сидеть дома и не иметь собственного мнения и денег. Однажды до тебя донесли простую истину, что ты сама во всем виновата, ты истеричка, лгунья, и постоянно провоцируешь своего мужчину. А для того, чтобы все лучше дошло и покрепче усвоилось – наказали.

После того, как это произошло, ты больше никогда не была в безопасности. Ты ушла, сменила квартиру, имя, номер телефона, образ жизни, но себя изменить не смогла.

Белый шрамик. Кровожадное чудовище, молчаливое, крохотное. Оно появилось в то мгновенье, когда ты поняла, насколько уязвима, беспомощна и беззащитна. И оно будет жрать изнутри, сколько бы ты не зарабатывала. Всем на это насрать, и ты сама разбиралась с этим. Даже после того, как макнули в дерьмо, жизнь продолжается и ее надо жить. И прикрыв шрамик волосами, ты сделала вид что его нет.

Чуть печально улыбаясь, ты говоришь: «Он разбил мне сердце, и я больше не смогу полюбить…». Ты говоришь так, чтобы не признаться случайно, что он тогда разбил тебе лицо и сломал пару ребер, и отпечаток его ладоней на шее ты очень долго прикрывала платком, а сейчас просто не можешь позволить себе пустить в дом мужчину. Это же как держать в доме дикого зверя. Хищника.

Да, перед тобой другой. Да, ты адекватна, и понимаешь, что он – не тот, кто оставил отметину у тебя на виске. Его зовут не так, у него другие глаза и цвет волос. Даже голос другой. Но это мужчина. С яйцами, волосатыми ногами и кулаками, вдвое больше твоих. И когда он смотрит на тебя, все внутри сжимается, а шрамик начинает гореть.

Он думает, что это признак симпатии. Иногда ты тоже позволяешь себе так думать. Прогулка, недорогой ресторанчик, бутылка вина и ночь в его квартире. Секс, иногда даже удачный. Он говорит, что ты – лучшее, что с ним случалось, а ты точно знаешь, что врет, и сама врешь, ласково касаясь его тела. Тебе приятны его комплименты, и ты засыпаешь, положив голову на его плечо. Потому, что он этого ждет.

Когда из его уст звучит фраза: «Серьезные отношения», у тебя начинает ныть живот и в груди, там, где срослись поломанные ребра, а рука непроизвольно тянется к шее. Страх. И злость. Ведь столько лет ты из всех сил стараешься казаться приличной женщиной, а тут…

Ведь всем известно, что, если кто-то избил тебя, он был спровоцирован. Тем, что ты слабее. Тем, что не можешь дать сдачи. Тем, что ведешь себя как жертва, шлюха и дура.

Первое, о чем ты думаешь: за что Что я сделала не так Почему со мной Но тогда, когда у тебя разбито лицо, боль в груди не дает дышать, а горло саднит так, что воздух кажется песком, вряд ли собственная вина – первое с чем стоит разбираться.

Можно только смотреть как красные капли падают на белоснежное дно ванны…

Источник