Счастливая женщина в старой шубе

Расставаться с мечтой было тяжело. Юле хотелось вцепиться в блестящий мех. Уткнуться мокрым лицом. Она же так ее хотела! Всю свою жизнь. И копила, откладывала, собирала. Долго стояла возле витрин. И все представляла, как когда-нибудь накинет шубу на плечи.

Этот момент наступил. И ей впервые захотелось поцеловать свое отражение! Даже волосы стали не тускло-серыми, а словно заиграли. Засияли глаза. И девчоночка-продавец, молоденькая, красивая восхищенно произнесла:

— Вам так идет! Ну просто другой вид!

Домой Юля тогда летела. И стыдно кому сказать — весь вечер проходила дома в шубе. Даже на улицу не пошла. Ей хотелось видеть себя в зеркале. Гладить мех.

Просто много лет назад она увидела картинку в журнале — поразительно красивая девушка в туфельках и шубке садится в автомобиль. В их климате-то в туфлях не походишь, конечно. Но зато с той поры в ее душе поселилась Мечта. Другие грезят о заморских странах. Или о любви.

А Юля хотела шубу. Ей казалось, что когда она у нее будет, начнется невообразимо прекрасная жизнь. У нее была старенькая, из мутона. Юля носила, что ж делать.

Иногда встречалась с подружкой детства, Ниной. Та знала о Юлиной мечте.

— Да, подруга. Ничего, насобираешь. По одежке встречают нас. Вот стояла бы даже самая распрекрасная девица в фуфайке, кто б на нее внимание обратил А меха… Это статусность! — деловито рассуждала Нина.

Шуба помогала Юле выживать даже тогда, когда все вокруг было беспросветным. Она с двумя сестрами без отца росла. Папа ушел, давно. Юля помнила его большие глаза, шершавые щеки и сильные руки. Ощущение полной защиты и покоя.

А потом все закончилось. Сквозь пелену воспоминаний Юля видела, как папа стоял на коленях, умоляя маму его простить. И плакал. До этого Юля думала, что мужчины не плачут. Только мама, жесткая, авторитетная не простила. Уже потом она все приговаривала:

— Кто предал раз, предаст второй! Нечего было на других баб заглядываться! Туда ему и дорога. Отца у вас больше нет. Будете за моей спиной с ним видеться — в детдом отдам. Поняли Это унизительно, девочки, запомните. Любить того, кто вас предал! Нет ему прощения!

Юля и ее сестры не знали, что такое детдом. Они просто не хотели, чтобы папа уходил. Отец ровно год в ногах у мамы валялся. А потом уехал. И все качала головой тетка матери, говоря, что ошибку та делает. Любой может раскаяться. Бог прощал. А она

— Вот и пусть твой Бог прощает! А я нет! — кричала мама.

Девочки росли в ненависти к отцу. Такой фанатичной стала старшая сестра, Зинаида. Младшая, Арина, папу совсем не помнила. А Юлька — не смогла она отца ненавидеть. И забыть тоже.

Был момент, когда мама ее застукала с фотографией. И долго отчитывала, Юльке даже уши захотелось заткнуть.

— Что же твой папенька такой замечательный тебе ни одного письма не написал А Молчишь! Не нужны вы ему! Он вместо вас другую бабу выбрал! И алименты мне его не нужны! Иначе потом притащится в старости, будете за ним горшки выносить! — причитала мама.

А потом взяла и выбросила все фото отца. Юлька громче всех плакала. Его образ стал таять с годами.

Время шло. Старшая Зинаида, очень умная, легко получила два образования. Устроилась на работу. Юля тоже хотела. Стать кондитером. Только мама на корню пресекла, сказав, что профессия нужна приличная. Нечего других кормить! Юлька пробовала ей возразить, но было бесполезно.

Может, все было бы так, как мама сказала. Только та вдруг заболела. А за ней и Зинаида. Юля металась между ними. И в этот момент младшая, Ариша, той только 18 исполнилось, вырвалась из-под маминой опеки. Закрутила роман.

Спустя год в доме появился маленький Данилка. Мама внука как увидела — сразу полюбила. Обожала с ним возиться. Только при этом продолжала причитать про загубленную жизнь Арины, про то, что все мужики проходимцы. Отец ребенка сестры исчез в неизвестном направлении.

Так и жили они. Царство женщин. Денег стало не хватать. Арина, не выдержав деспотичной мамы, все-таки взяла Данила и ушла в общежитие, ей там комнату дали. Ребенок в садик пошел, она — на завод.

Мама совсем слегла. Все шептала:

— Три дочки. Старшая умница, жаль, тоже совсем занемогла. Ей бы работать. С ее-то способностями. Лучше бы ты, Юлька, вместо нее заболела. От Зинаиды толку больше. Ты малахольная. Младшая — красавица. В отца вашего, проходимца. Только толку В подоле принесла, непутевая.

Учиться Юля не смогла. Металась между сестрой Зинаидой и матерью. Арина тоже приходила, когда могла. Маленький Данечка играл и заливисто смеялся. И Юле казалось, что ребенок — это что-то волшебное в их царстве уныния и безысходности.

Денег не хватало. С работы, чтобы ухаживать за матерью и сестрой Юля ушла. Пробовала заикнуться, что можно бы сиделку, пока она еще в одно место устроится. Только мать приподнялась на подушках и закричала, что ноги чужого человека в доме не будет.

Однажды шла, а навстречу соседка. Втянула воздух носом и говорит:

— Чем у вас так пахнет Просто слюнки текут

Юля ответила, что пироги пекла. И тут же вынесла угостить.

— Да тебе их продавать надо! Ну чего ты покраснела! Хочешь, я первая покупать буду Готовить терпеть не могу, а муж все то пирогов, то ватрушек требует. От покупных нос воротит! И можешь по организациям походить разным. Люди любят домашнюю пищу! Будешь вкусно делать да продуктов не жалеть — вмиг клиентура появится, — ответила соседка.

Так у Юли приработок появился. Маму и сестру выхаживать тяжело было. Спасибо еще одному соседу, Сане, тот всегда спускался, помогал, если она просила. Он с Ариной вместе в классе учился. Пробовал все к ним приходить. Только потом Арина съехала. И Саня с тех пор особо не показывался. Он с бабушкой жил. И Юля иногда любила постоять и поболтать с ним у подъезда, также угощала пирожками, которые оставались от продажи. Благодарна была.

Мать и сестра ушли друг за дружкой. Дома поселилась тишина. Юля просила Арину переехать к ней, вместе с Данечкой. Та обещала подумать.

В тот вечер Юля свои вещи перекладывала. И наткнулась на ту картинку, из детства. Вдруг тряхнула головой, словно бабочка, которая лезла из кокона. И решила: шубу она купит! Удалось за пару лет все-таки скопить.

Пело все внутри. Она мечтала, как будет печь торты, пирожные. Может, и кафе когда откроет. И беззаботно смеялась. А потом раздался тот тревожный звонок в дверь.

На пороге стояла Арина. Лицо сестры было совсем белым. Она показывала какие-то бумаги.

— Обследование. Срочно. Нет денег. Пятнышко. Кашляет. Ехать не на что. Подозрение, — доносилось сквозь рыдания.

На кухню прошли. Юля воды подала.

— Что делать-то Новый год скоро! Денег никто взаймы не дает. У всех праздники, подарки, гости. Где взять Ехать-то в область. А я холодильник еще взяла в кредит, старый все, накрылся. И так себе во всем отказываю. Не выручишь, Юлечка Я отдам, все, что дашь, — молила Арина.

Юлька бы и рада. Да нечем помочь. Арина ушла. И вдруг Юльку осенило: шуба! Бросилась к вешалке. Погладила мех в последний раз. И побежала по сугробам к Нине, свой подруге.

— Слушай! Беда у нас. Данечка заболел. Хоть за половину цены купи, а Только чтобы деньги сразу. Я же ее и не носила совсем! — прошептала Юля.

Какие тут мечты Есть малыш, родной и любимый племянник. Ему надо жить. И смеяться. Потому что она, Юлька, не хочет, чтобы у него тоже пропал смех. Как у нее когда-то.

Нина денег дала. Примерила шубу. Она и ей красиво была.

Итак, счастливая женщина в старой шубе шла по улице и шептала:

— Хорошо, что новую шубу продала!.

А слезы катились. Юля прощалась с мечтой. А счастлива была потому, что спасала ребенка. Но все равно злые, непрошенные слезы наворачивались. Подняла голову кверху. И вдруг крикнула:

-Ну что Где же ты, Бог Не верю! Ни во что больше! Он ребенок, ни в чем не виноват. И я была не виновата, когда папа нас бросил. Копила на шубу эту, но и ее теперь не стало. Как же мне жить, а Ты же вроде бы все можешь! Почему тогда заставляешь страдать

Юля отнесла деньги сестре. Ночью не спалось. Чтобы занять себя, стала разбирать мамины и Зинины вещи. Потянула какой-то ящик и вдруг почти ей на руки упала коробка. Юля ее не удержала. Коробка шмякнулась на пол и оттуда посыпались конверты. Взяла один, раскрыла.

«Милые мои девочки. Зиночка, Юленька и Ариша. Папа вас очень любит, родные. Простите меня. Одним бы глазком на вас посмотреть, солнышки мои. Наказан я за свою минутную слабость. Каждый день гляжу на ваши фото, с вами разговариваю. Даст Бог, простит меня ваша мама. И увидимся мы, девочки мои…»

«С новым годом, мои сокровища. Вот вы и старше стали. Как же мне вас не хватает…»

«Юлечка, с днем рождения, дочка. Шлю тебе вот эту открыточку. Наступит момент, детка моя, что все мы снова будем вместе. Я часто звоню вашей маме, только она все со мной говорить не хочет. Обижается. Я вас люблю и помню. И вернусь, слышишь, Юля Папа вернется, когда-нибудь мы снова увидимся!», — было написано в разных конвертах.

Буквы прыгали. Юлька плакала. Сколько же много писем! Только же мама сказала, что отец их забыл, никогда не писал. Выходил, писал. Почему же она их не отдавала

— Мама… Мамочка. Зачем Ничего не сказала. Не простила все-таки его. Мы же могли быть счастливы все вместе! — прижимала к себе письма, целуя их, Юля.

Ночью она так и не уснула. С утра пошла по магазинам. Надо было на оставшиеся купить муки, сахара и прочего. К празднику можно испечь разных пирогов. По дороге встретился Саня сосед.

— Юля, погоди. Я все спросить хотел, — начал он и замолчал.

— Арина уехала с ребенком. Не знаю, когда будут, — машинально ответила Юля.

— А причем тут Арина Я спросить хотел, может, сходим куда-нибудь В кино там или просто погуляем — продолжил Саня.

— С кем — все еще недоумевала Юля.

— С тобой, конечно. Я раньше к вам приходил, не решался все с тобой поговорить. Потом мама твоя приболела, не до этого было. Смурная ходишь. Может, помочь чем надо Ты говори! Юль, ну как — спросил Саня.

Та только кивнула радостно. И быстро пошла в сторону. Вот оно как! Ну и что, что шуба старая Выходит, и она может кому-то нравиться

Зазвонил телефон.

— Представляешь, у него просто косточка как-то там расположена, она и отразилась на снимке. Все хорошо! Простыл немного и все! Он здоров, Юлишна! Слушай, тут столько всего! Глаза разбегаются! Даня везде просится, — донесся голос сестры.

Юля сглотнула. Уже не страшно. Все, малыш здоров.

— Арина! Своди его везде! Все потрать, что у меня взяла! Отдавать не надо. Это ему подарок.

Как же все-таки приятно сделать кого-то счастливым! Юля с поклажей шла домой. Телефон снова ожил. Нина, подруга:

— Юля! Шубу я тебе твою сегодня принесу. Не могу так. Ты же о ней столько лет мечтала. А деньги отдашь, когда сможешь. Все, без разговоров. Мы же подруги. Будешь красоткой ходишь! Давай, загляну вечерком.

К дому своему Юля почти бежала. Как-то все… налаживалось что ли. Она не могла понять, почему так. А еще ей было стыдно. За те слова, что кричала недавно в небо. Которое ее не забыло, выходит.

У подъезда стоял высокий пожилой мужчина. Рядом со с новеньким красивым автомобилем. Доставал оттуда свертки. Много ярких пакетов.

— Наверное, гости к кому-то приехали. Надо бы помочь занести. Что ж его никто не встречает, вон сколько подарков! — участливая Юля рванулась вперед.

Мужчина обернулся. Она остановилась. Хотела закричать, но не смогла. Дыхание перехватило. Сердце ухнуло вниз. А потом, чуть не снеся с ног идущую навстречу пару, Юля рванулась вперед. Слезы застилали глаза.

И когда сильная рука коснулась ее пальцев, потянув наверх из долгой безысходности минувших лет в покой завтрашних дней, Юля смогла все-таки прошептать:

— Папа, папочка, ты вернулся!

© Татьяна Пахоменко

Источник