Зеркало времён

Двадцать девятого февраля директор самой известной в городе фабрики зеркал «Звезда» шёл на работу один. Его карман тянулся к земле под тяжестью огромного замка, который больно бил по ноге при ходьбе. Директор сам выбирал замок, обошёл десяток магазинов, прежде чем решился, наконец, купить.

Ощущение было мерзкое, даже пугающее, словно он выбирал гроб. Предприятие, на котором он отработал сорок лет, официально умрёт сегодня, ровно в четырнадцать ноль-ноль. Свидетельство о смерти мужчина получил в налоговой три дня назад. Расписался и через минуту на его место сел следующий — оформлять новую жизнь, вернее, ООО «Новая жизнь».

Но пока фабрика ещё работает, директор решил выполнить последний заказ. Единственное зеркало, которое его производство должно было предоставить по гарантии в магазин. Можно было наплевать, посмеяться над этим запросом или распечатать и подтереться этой бумажкой с бледной печатью. Но директор был человеком чести. Он сам изготовил зеркало, как изготавливал их целых двадцать лет, пока не смог, наконец, растолстеть в комфортном кресле.

Пока он трудился, в голове его крутилась одна простая мысль: «как бы было хорошо, если бы зеркало показывало прошлое». Он бы смог лицезреть фабрику в момент её расцвета. «Как же здесь было прекрасно», ― думал мужчина, вытирая рукавом слёзы. В какой-то момент эта мысль так сильно его отвлекла, что он поранил палец и окропил своей кровью еще сырое изделие. Так двадцать девятого февраля «Звезда» произвела своё последнее зеркало и навсегда сошла с небосвода, сгорев в атмосфере банкротства.

***

— Смотри какое зеркало красивое, давай Антошке купим в детскую, ― Оля тянула за рукав своего мужа, который пускал слюни на витрину с охотничьими ножами.

― Зачем ему В прихожей же есть, ― Ваня не отводил взгляда от острых лезвий.

― Ну так это общее. А у мальчика должно быть своё. Давай купим, ― клянчила Оля.

― Но я хотел…

― Ну дав-а-а-ай, ― рукав оттянулся уже на пять сантиметров и грозился быть оторванным, если его хозяин, наконец, не сдастся.

― Хо-ро-шо! Купим ему проклятое зеркало.

― Спасибо! ― она чмокнула Ваню в щетинистую щёку и утащила за собой в королевство зеркал.

― Это последний экземпляр нашей местной фабрики, ― зевал консультант, лениво показывая на зеркало, которое приехало сегодня.

― Слышал У нас в городе сделали! Последнее! Давай его!

― Да оно же совершенно безвкусное. Понятно, почему последнее…

― Зато какая честь! Мы берём! Заверните! ― командовала радостно Оля и ещё раз поцарапала свои губы о щёку мужа.

***

― Пап, а зачем мне зеркало ― лохматый Антошка смотрел на самого себя, ковыряющегося в носу.

― Как говорит наша мама, чтобы ты был красивым. Каждое утро будешь причёсываться, поправлять одежду перед школой.

― Вот именно! Зеркало поможет тебе следить за собой, и ты всегда сможешь увидеть в нём изъян, прежде чем выйдешь из комнаты, чтобы случайно не выглядеть глупо, ― Оля аккуратно вытащила палец сына из его носа, а затем обняла сзади своих мужчин и теперь зеркало отражало всё счастливое семейство.

***

Первые четыре года школьной жизни давались Антону нелегко. Пропись оказалась куда скучнее, чем футбольный мяч, игрушечный пистолет и PlayStation. От математики клонило в сон, а на музыке болела голова от нудных песен времён детства родителей.

В дневнике иногда мелькали уродливые тройки ― символы лени и безделья. Зато красная как ртуть в термометре пятёрка по чтению всегда радовала глаза. Правда, только Олины и Антона. Отец часто вызывал сына на кухню, где выпивал после работы или охоты, и устраивал ему хорошую взбучку за плохие оценки. Жалкие попытки Оли призвать мужа к состраданию и взглянуть на хорошие оценки, прежде чем ругать за плохие, быстро обрубались грубым, обидным до слёз, словцом.

Со временем оценки не улучшались, добавлялись новые предметы, дневник разбухал от троек. Неизменной оставалась лишь пятёрка по чтению.

― Мама! Папа! ― раздался испуганный голос из комнаты Антона утром двадцать девятого февраля.

Родители вбежали через секунду.

― Там дядька какой-то, ― показывал Антон пальцем в сторону зеркала.

Оля ахнула, Ваня растерянно нахмурился. В зеркале шло настоящее кино. Какой-то толстый мужчина в рубашке протирал его тряпкой с другой стороны. Всё семейство не сводило глаз с происходящего. Мужчина их не замечал и продолжал работу. Через какое-то время он запаковал зеркало и отражение стало просто чёрным. Спустя два часа оно снова показывало. На этот раз — магазин. Тот самый, где четыре года назад Оля и Ваня его купили. Да вот же они сами, подходят к нему вместе с консультантом.

― Не-ве-ро-я-тно, ― чуть слышно произнесла Оля.

― Ерунда какая-то. Тут что, камера! ― Ваня потратил несколько часов на то, чтобы проверить каждый сантиметр зеркала, но камеры так и не нашёл. Зато на экране уже появился Антон, который ковырял в носу. То же самое делал и нынешний Антон, который был на четыре года старше.

Всё семейство наблюдало самих себя, только четыре года назад ― в день рождения зеркала. Вот они все вместе с другой стороны смотрят на своё отражение и улыбаются.

Нынешние же Ваня и Оля стояли порознь друг от друга. С самого утра он закатил ей настоящий скандал по поводу того, что она уволилась с нелюбимой работы. Он-то терпит свою и ничего. На следующее утро зеркало отражало всё как положено. Никто из семейства, даже Антон, никому из знакомых ничего не рассказывал. Да и кто поверит

Прошло ещё четыре года. С Вани на работе драли четыре шкуры, сам он всё чаще тупил ножи о шкуры животных. Алкогольные пары пропитали всю кухню насквозь. Антон уже не получал ремня за тройки. Он просто убегал из дома, когда отец начинал его «воспитывать». Оля пришла в больницу проверить самочувствие, которое было каким-то шатким, и заняла там койку на несколько лет вперёд. Врачи говорили, что это что-то с сосудами в голове: стресс, недосыпание, плохое питание. Поставили диагноз, сказали надеяться.

Двадцать девятого февраля Антон подозвал отца к себе в комнату. Ваня с утра был трезв, он собирался на охоту. В зеркале стояли они ― все трое. Лохматый Антон ковырял в носу, Ваня хмурил брови, а Оля всё ещё с любовью смотрела на него и изредка улыбалась. Круги под её глазами только начинали темнеть. Сам Ваня выглядел моложе лет на десять. Алкоголь сильно изменил его кожу и взгляд с тех пор.

Тогда он впервые почувствовал этот сильный отравляющий укол в сердце. Там, в зеркале, была любящая семья. Его семья. Сын не смотрел на отца с той ненавистью и презрением, что смотрит сейчас. Тогда они ещё неплохо ладили, могли найти общие темы. Отец иногда брал сына с собой на охоту, ходил с ним на футбол. Жена тоже была прекрасной, юной и здоровой. Как он мог за четыре года довести всё это до нынешнего состояния

Ваня дал слово себе, зеркалу и Антону, что исправит всё, пока не поздно. Он протянул руку сыну и тот пожал её, пусть и с сомнением во взгляде, но пожал.

***
Прошло четыре года. Двадцать девятого февраля, в четвёртый день рождения зеркала, Иван смотрел на своё отражение в одиночестве. Жена оказалась сильной и без поддержки стремительно спивающегося мужа вышла из больницы — ради себя и сына. В день выписки она собрала вещи и укатила в другой город вместе с Антоном.

В будний день Ваня был пьян с самого утра. Почему бы и нет Теперь он числился на бирже труда как безработный и получал пособие. Лицо обвисло, пожелтело, щетина превратилась в рваную бородку, с плеч свисала растянутая майка. Он сидел на полу и смотрел на своего сына.

«Какой хороший мальчик, ― думал мужчина, ― всегда по литературе были пятёрки. Почему я ничего не исправил Почему продолжил портить жизнь» ― кружились в депрессивном танце мысли в голове.

А потом он вдруг задумался. А как вообще это зеркало появилось в его доме Он начал вспоминать день покупки. Мысленно дошёл до момента, где продавец говорит о том, что зеркало выпустила местная фабрика. Проведя спарринг с Google, он всё же смог найти информацию о «Звезде» и даже нашёл номер телефона директора. На удивление, тот сохранился и был актуален. Да и директор был жив, несмотря на почтенный возраст.

Заплетающимся языком Иван смог рассказать директору о чуде, которое происходило в его квартире последние шестнадцать лет каждое двадцать девятое февраля. Он настаивал на том, чтобы тот ему помог. Мужчина с той стороны линии выслушал до конца и после того, как несколько раз дал честное слово, что никаких камер внутри нет, пообещал немедленно приехать.

Старик вошёл в комнату и ахнул. Это было то самое зеркало, которое он сделал в день закрытия фабрики. И оно показывало прошлое.

― Невероятно! Это же просто фантастика!

― Да. Только абсолютно бессмысленная, ― сплюнул на пол Иван.

― Как это бессмысленная! Вы же своими глазами можете видеть прошлое и сравнивать! Конечно, проходит не один день, а четыре года. Но ведь это конкретный пример. Он помогает задуматься! Бьёт, так сказать, не в бровь, а в глаз.

― Для прошлого есть фотографии и видео, ― отмахнулся Иван.

― И много у вас сохранилось с тех пор Наверняка всё фотографировали на телефон и поменяли их уже с десяток, ― наседал директор. ― А тут перед глазами целая жизнь, настоящая, ― указывал он обеими руками на зеркало.

― Да нет уже этой жизни, я всё потерял! ― закричал в голос Ваня.

― За четыре года!

― За двенадцать! Вы должны поместить меня туда! ― выпалил Ваня.

― О чём вы Я же не волшебник! ― запротестовал старый директор.

― Но вы же сделали это зеркало, значит ― волшебник.

― Всего лишь случайность…

― Что вы врёте! Вы специально так говорите! Не хотите помогать!

― Правда, сделал бы, если бы мог! Мне жаль. Но исправлять нужно будущее, а не прошлое. Я только сейчас начал это понимать, глядя на это зеркало. Нет смысла ворошить то, что уже сделано. Извините ещё раз.

― Слишком поздно! ― Ваня схватил табурет и саданул им по зеркалу. То мгновенно осыпалось на пол, превратившись в тысячи осколков.

***

Директор стоял в своём (уже бывшем) цеху и пялился в зеркало, которое сделал пять часов назад. Он наблюдал странную картину. Зеркало отражало мужчину, который выглядел очень плохо ― явно был пьян и, скорее всего, находился в таком состоянии не первый год. Еще там был сам директор, который выглядел очень старым. Удивительным было ещё и то, что он понимал, о чём идёт речь по ту сторону стекла. Незнакомец просил вернуть его прошлое, чтобы всё исправить, а директор говорил о том, что исправлять нужно будущее, а не ворошить былое. В самом конце мужчина разбил зеркало с той стороны. Директор сделал тоже самое — со своей.

Фабрика была мертва. Он сам похоронил её и теперь жалеет о прошлом. А мог бы взять себя в руки и всё исправить. Он решил, что так и нужно сделать. В нём ещё столько сил. Он легко встанет за станок, если потребуется. Да, так он и сделает! Вернёт на небосвод «Звезду», даже, учитывая, что придётся начать всё с нуля. Но сначала ему нужно кое-кого разыскать. Фабрике потребуются рабочие руки, и он знал, где найти того, кто просто обязан сменить своё рабочее место и перевоспитаться. А уж директор проследит за тем, чтобы этот человек отныне всё делал правильно. Он расскажет ему о будущем, которое его ждёт, если тот не начнёт меняться сегодня. Он сделает всё, что от него потребуется и начнёт прямо сейчас, сегодня — двадцать девятого февраля.

Источник