Истории из жизни реальных людей
Вы когда-нибудь слышали пословицу: «Не видеть леса за деревьями» Впрочем, даже если и нет, теперь слышали. А вы когда-нибудь задумывались над тем, чем лес отличается от деревьев Деревья — просто особи своего вида, такие же, как куры, олени, идущий на нерест лосось, пчёлы в осиновом дупле, улитки, неспешно ползущие по виноградной лозе или вы. Но ни древние жирафоподобные носороги индрикотерии, ни ещё более древние длинношеии сейсмозавры, чьи шаги были подобны грому, ни мирные пожиратели планктона голубые киты, крупнейшие из позвоночных, ни даже гигантский червяк Линей длиннейший, житель морских побережий, не могут тягаться по размерам с лесом.
Лес же — единый организм, охватывающий гектары земли, принявший в себя самых разных живых существ: берёзы с поникшими кронами, величественные сосны, сбросившие северные ветви, наивные кустики сирени, ищущие выход к голубому небу, лозы земляники, разбросавшей свои усы под пологом леса, бесчисленные дикие злаки, чьи корни переплетаются в плотный ковёр, и, конечно же, грибницу, сплетающую их всех воедино. Даже один тополь Пандо из Юты охватил сорок три гектара и сейчас считается тяжелейшей особью на Земле, достигшей шести тысяч тонн. Пандо прожил более миллиона лет, чтобы добиться таких результатов. А опёнок из заповедника Малаур раскинулся почти на девятьсот гектар всего за две с половиной тысячи лет. Чтобы обойти его владения по границе, человеку понадобится не меньше двух часов. Каковы же становятся масштабы, когда мы начинаем говорить о единстве несхожих, каковым является лес
Когда-то давно, когда не было ни людей, ни лесов, когда жизнь только-только начала исследовать не сушу, но океан, в мелководных тёплых морях жили лишь микробы. Однажды какие-то из них догадались объединиться, чтобы легче искать себе пропитание и спасаться от охотников. Так появились вольвоксы, первые создания, которых можно назвать многоклеточными. Они даже немного специализировались — какие-то клетки высматривали на небе Солнце, какие-то — толкали колонию вперёд, а какие-то производили на свет новых членов колонии. В конечном счёте, все мы — всего-навсего колония микробов, достигших невероятных высот в этом нелёгком деле специализации. Каждая наша клетка — отдельный живой организм со своими желаниями и потребностями, трудящийся на общее благо организма нашего.
Жизнь росла и усложнялась. Первые растения вышли на сушу, за ними последовали животные. В те времена земля не была так раздроблена, как сейчас, и на поверхности планеты был только великий океан Панталасса и великий континент Пангея. И всю поверхность Пангеи покрывал великий каменноугольный лес. Пройдёт три сотни миллионов лет, и его труп выкопает человек, чтобы насытить бездонные чрева своих машин. Но тогда величественные стволы гигантских папоротников тянулись ввысь, к небесам, заслоняя свет вайями от горизонта до горизонта. Они решились на то же, на что и микробы миллиард лет назад — собраться воедино, чтобы облегчить свою жизнь.
Шли тысячелетия, менялись эпохи, древовидные папоротники отступили перед пермскими пустынями, но на их место встали саговники и гинкго, а их сменили магнолии. Тропические джунгли уходили, пуская на своё место тайгу, но даже сердце современной Сибири ещё помнит, как когда-то оно было побережьем Средиземного моря, покрытым широколиственным лесом. Менялись животные, менялись растения, менялись эпохи, но одно оставалось неизменным — лес.
Но пришёл человек. В каком-то смысле, он связан с лесом уже давно. Ещё в те времена, когда по безбрежным пустыням бродили полуящеры-полузвери, в лесах завелись забавные маленькие животные. Несведущий назвал бы их мышами, но к мышам они имели примерно такое же отношение, как и к китам. Долгое время эти не-мыши скрывались в лесном полумраке, дрожа от страха, едва заслышав топот огромных рептилий, населивших планету, пока однажды безумная стихия космических масштабов не стёрла с лица Земли половину живших на ней существ. И тогда настал звёздный час не-мышей. Их многочисленные потомки распространились вширь и вглубь, захватив прежние владения гигантских пернатых ящериц. Но кое-кто решил остаться на своём месте. Эти создания продолжили дело не-мышей, выживая в жестоком мире не с помощью острых клыков и каменных мускулов, а хитростью и умением. Со временем они становились больше и умнее, а когда лес в очередной раз уступил саванне, они научились ходить на двух ногах, делать вещи из камней и палок, а затем ушли от леса.
И вот человек вернулся. Он всё ещё нуждался в лесе, но, если раньше лес был его кормильцем и убежищем, то теперь всё изменилось. Ему нужны были деревья, чтобы кормить огонь, строить дома и мастерить утварь. Ему нужна была земля под деревьями, чтобы разбить поля. А иногда он истреблял леса просто потому что мог. Убитые деревья он считал ценными трофеями или частью праздничных ритуалов.
Лес не в первый раз покидал обсиженные места. Лес и раньше подвергался уничтожению, чтобы возродиться из праха вновь. Но в этот раз всё стало иначе. Слепой гнев природы, разжигавший лесные пожары и спускавший ледниковые щиты, не похож на расчётливые и жадные руки человека. Огонь и лёд не ведают, что творят, поэтому у леса всегда есть шанс. Отступить. Обхитрить. Выстоять и переждать. Человек же ставил своей целью убийство, и смерти подлежали все деревья до единого.
Но и здесь лес устоял. Да, его оттеснили луга и поля, разбитые человеком, да, он заперт в резервациях, цинично названных «заповедными», но он выжил. А человек растёт, покоряя природу. Паутина дорог и проводов оплела планету, города из камня и металла тянутся ввысь и вширь, как когда-то первые леса, и на мрачных станциях рвётся наружу прирученная энергия таинственных сил мироздания. Он больше не прикован ни к лесу, ни к земле, ни к самой планете. Любой может связаться с кем угодно за доли секунды или в считанные минуты получить ответы на все вопросы. Невероятные механизмы выполняют за него самый тяжкий труд, и опаснейшие болезни отступают перед его прозорливым взглядом.
Но никто не вечен. Великая пермская пустыня изгнала папоротники, но уступила саговникам. Динозавры покорили планету на полторы сотни миллионов лет, но их судьба решилась за тысячелетия. Лишь лес, единство несхожих, противостоит буре времён. Одинокий тополь Пандо старше человека как вида — что ему другая сотня лет Лес будет ждать. Пройдут годы, десятилетия, века. Рано или поздно, человек допустит ошибку. Многолюдные города опустеют, поля зарастут, и в джунглях из стекла и бетона пробьются ростки джунглей из листвы и ветвей. Лес вернёт себе то, что у него отнято, и поглотит память о человеке, как когда-то он поглотил память о ледниках.
Когда это случится — вопрос времени. А значит, лес будет ждать. Я буду ждать.
Автор: Хитрый Митрий