Истории из жизни реальных людей
Прогуливаясь со своей девушкой по зелёному парку, Рома увидел другую даму и тут же в неё влюбился. Он вцепился своими глазами в её летнее воздушное платье и уже не мог сопротивляться, хотя Иисус заповедовал не противиться. Рома усиленно размышлял: куда же девать эту нынешнюю Смотрел из стороны в сторону и напряжённо думал, думал. В конце парка стояла одинокая лавочка, которая только и ждала, чтобы на неё сели. Она была такая же одинокая, как человечество в бескрайнем космосе. Рома быстро посадил туда свою текущую и попросил подождать:
– Я кое-что в парке забыл… Сейчас я туда-обратно!… Молнией вернусь! – пытался оправдаться он, придумывая небылицы.
Рома ринулся навстречу девичьему платью, к свежему молодому цветку, которым он мечтал завладеть, подобно тому, как сладкоежка пытается пленить сладкий пончик. Молодой юноша прибежал к ней и начал неуклюжий, спонтанный и страстный разговор. Летняя девушка, с лёгким ветерком в голове, приняла ухаживания Ромы, с удовольствием лизала мороженое, которое он ей купил. Русский Дон Жуан с вожделением наслаждался этим непотребством, совершенно забыв о даме на лавочке, подобно тому, как думают деисты, что Бог забыл о существовании мира.
Но через мгновение, через доли секунды, будто произошёл Большой взрыв, Рома Букин заметил возле фонтана светловолосую деву. Никогда не видел он такой чудесной красоты. Она была, как античная Венера Милосская, как бесподобная Софи Лорен, правда Рома совершенно не знал, кто это такие да и волосы у них были не светлые (хотя насчёт Венеры не уверен), но это не важно, он знал, что любит её, – вот, что главное. Кстати, сам Рома был слащавым на вид, но крепким, как Скала. Но не настолько сильным, словно Дуэйн Джонсон.
Теперешняя ещё лизала мороженое, а Байрон уже думал, как смотаться. Начал свистеть в уши, как Соловей разбойник, и рассказывать сказки Андерсона о неотложных делах: видимо, фантазия совсем стала ни к чёрту. Но всё получилось, рванулся к новой цели, как Шумахер. Фонтан был роскошный, из него била вода, как из гейзера на Дальнем Востоке. Рома совершенно себя не контролировал, словно отвалилась педаль тормоза. Блондинка была длинноногая: в бордовой юбке с разрезом и в малиновой блузе. Не трудно догадаться, зачем пришёл Рома Жёлудь. Он заговорил с ней, словно с восьмым чудом света, глядел, разинув рот, туда чуть даже не залетела муха. Дамский угодник поразительно воздействовал на женщин, они подчинялись ему, как роботы, будто специальные созданные для удовлетворения его желаний. Остаётся только надеяться, что сбоя не будет. Догмат о непогрешимости был бы не лишним.
Длинноногая решила сдаться, но ещё не натанцеваться с ним. Рома жадно держал её за нежную руку и уже весь пылал, как Олимпийский огонь. Красная девушка предложила устроить пикник, посидеть возле русских, православных деревьев. Коварный искуситель послушно согласился. Чтобы было удобно сидеть, Рома, Рома, Роман украл у рядом сидящих людей плед, который напоминал ковёр-самолёт с полотна Васнецова.
Они сидели, влюблённые и радостные, не было в мире людей счастливее, чем они в этот миг между прошлым и будущим. Но это продолжалось лишь мгновение: юноша одеревенел, ибо увидел сокровище, до селе им невиданное. Он тут же попытался встать и пойти, но не мог. И словно божественная сила, христианская любовь и чувство соборности помогли ему в этот тяжёлый период. Он навсегда позабыл длинноногую, как и родимые дали. Рома плёлся, как улитка, но шёл прямиком к назначенной цели, туда, где было единственное в мире счастье. Казалось, что путь его проходил через пустыню, где миражи и духи пытались сбить его с толку, где змеи искусители хотели, чтобы он соблазну поддался. Но Рома сохранял здравый рассудок, как и всегда, он достойно принял испытания.
Юноша дошёл до своего счастья. Он пал на колени пред идеалом красоты всех времён и народов. Рома широко обнял берёзу и раскинул свои руки, подобно Мессии. Он приник к ней своим лицом и томно прошептал:
– Ты моя ходячая берёзка, создана не для многих, а для меня…