Истории из жизни реальных людей
Вместе с дождями начался и учебный год. Никто его не объявлял, просто от безделья дети начали кучковаться вокруг учителей.
Яга разбирала свои запасы трав, консервировала их, составляла заготовки для зелий. Для этого она заняла прохладную комнату без окон. Постепенно в полумраке, кроме вечно зевающей, раздражительной Оксаны стали появляться чародеи, которым было скучно в библиотеке у Вольги, или на занятиях Серого по концентрации и самоконтролю, часто приходил Немой, но травы ему были не интересны, он записывал коротенькие заговоры, которые Яга произносила как бы между делом. Скоро все приходили с блокнотиками, потому что выяснилось- сами по себе травы, как любая народная медицина, иногда могу принести исцеление, но чудо без наговора невозможно.
Леший целыми днями возился в зимнем саду с Адаминой. К ним частенько присоединялись оборотни и некроманты, Ванька и Маша с Гогой. Леший постоянно рассказывал о том, какие растения дружат, какие не дружат, притаскивал семена, росточки, веточки. У Вольги он вытребовал книгу о диковинных растениях и, будучи существом прямым, без затей выставил Директору список для срочного приобретения жизненно необходимых. Кощей не посмел отказать напору энтузиаста. Через месяц по колоннам и стенам поползли вьюны и лианы, обозначились пальмы, какие-то ползучие и ядовитые травы с фиолетовыми листьями, вонючие цветы и прочие «редкие и необходимые представители флоры». Трухлявый пень дуба выкорчевали и на его месте зияла пустота.
Серый сначала привлек к себе только телепатов. Ну и конечно, его стая была рядом. Но скоро, по приказу Директора, все ученики начинали свой день с урока Волка. Многие ворчали, но ослушаться не решались. Серый занял просторную аудиторию, где было много света, украсил ее причудливыми фонариками, подушками цветными ковриками, мебели не было. На его занятиях все сидели кругами и медитировали. Он научил их отключаться от внешнего мира, света, звука, запаха. Потом он учил их думать одну мысль. Каждый должен был хотя бы пять минут представлять себе серого кролика. Только кролика, не как он бежит, что он есть, кто его ест, откуда он взялся, как он горит. Просто «серый кролик». Оказалось, что это задание для чемпионов. Нетренированные умы быстро разбегались по развилкам и извилинам: кролик начинал двигаться, пахнуть, а потом громко смеялся смехом Лешего или возмущенно кричал голосом Адамины, которую опять не поняли. То есть коварный кролик не только был скромен и не хотел представляться, но и вываливался в реальность. Очевидно, без труда во внутренний мир можно провалиться только с белым кроликом, с серым была загвоздка. Занятия продолжались час, больше никто не выдерживал. После такого тренинга, усталые мозги разводили ребят на более простые посты к Лешему или Яге.
Вадома привлекла девочек веерами из гадальных карт: тут были обычные карты несколько видов таро, Ленорман, Цыганский оракул, рунические и еще несколько совсем чудных, названия которых сама Вадома не знала, но пользоваться умела. Кроме усидчивости и внимания здесь требовалась хорошая память, цыганка дважды не повторяла, объясняя это тем, что судьба не любит когда ей заглядывают под юбки. Девицы не поняли, но после занятий часто оставались, вспоминая рассказанное старухой, и вместе восстанавливали лакуны.
Вольга сидел безвылазно в библиотеке. К нему приходили Гугл, Ваня и Немой, часто Дворецкий, остальные от случая к случаю. Но и те, что присутствовали регулярно, приходили с разными целями. Гугл добросовестно изучал физиологию драконов, но скоро ему стало понятно, что если их строение еще как-то изучено, то вот лечить чудовищ, ни кому в голову не приходило. Поэтому Марк начал чередовать занятия у Яги с чтением книг по магической медицине и алхимии. Медицина, казалось, отнимает все резервы памяти. Алхимия была плохо систематизирована и требовала опытов, о чем он и заявил сначала Вольге, а когда тот проигнорировал Директору, тот пообещал оборудовать лабораторию. Марк был уверен, что в итоге он решит задачу, нужны только время и лаборанты.
Немой читал на первый взгляд бессистемно. Он открыл для себя Шекспира. Сначала на русском, а потом нашел стопки желтых листков исписанных латиницей и выяснил, что понимает о чем. Английского он, конечно, не знал, откуда Но буквы знал. И если ему удавалось прочитать слово, то значение он понимал. Это опять был Шекспир, но совсем другой, объемней, печальней и значительней, чем на русском. Так он сделал открытие, что язык имеет значение. Поначалу это было мучительно. Он собирал каждое слово как пазл, по букве, шевеля губами. Со временем стало легче, и к концу октября он читал уже бегло, проглатывая неразборчивый подчерк. Потом был Пушкин, его посоветовал Кот. Когда Немой закончил, выяснилось, что и англичанин и арап оба были скупы на слова и от того точны, как нейрохирурги. Он взялся за Байрона и понеслось…
Ваня непрерывно искал и рассматривал альбомы живописи, скульптуры, архитектуры. Нетрудное занятие смотреть красивые картинки, увлекательными подписями утянуло сначала к простеньким учебникам по искусствоведению и культурологи, а оттуда открылся потрясающий, своей необъятностью, мир истории. Тем временем из-за гор неизученного материала уже поманил кинематограф… Стало понятно, что в сутках слишком мало часов. Мальчик впервые осознал, как велико дело, которым он занимается, и какой драгоценный дар ему достался совершенно случайно. Что нельзя тратить время на рисование ради черкания. Надо нести мысль, радость и счастье. Правда, как это делать он еще не понимал, но видел что это возможно. Альбомы Гауди, Французских импрессионистов, живописи возрождения, русского абстракционизма, японских гравюр, собрания Лувра, Эрмитажа, Каира говорили: создавать счастье возможно. Значит, он должен научится.
Дворецкий изучал нежить и волшебных существ, по каким -то своим причинам и на все вопросы отвечал: «Так надо».
Скоро в библиотеку начал приходить Рюдзин и грустно листал философские трактаты, не находя там ответа, но не сдавался и брал один том за другим. Он тоже не хотел ничего объяснять, а Вольга не настаивал.
Вечером после ужина вся школа собиралась в зимнем саду у бассейна. Это было время Кота. Он забирался на постамент и оттуда, как с трибуны, рассказывал сказки, былины и небылицы. Объясняя происхождение и символику каждого образа, каждого эпизода, каждой детали. Поэтому сказку о курочке рябе он рассказывал три вечера. За это дети прозвали его Шахерезада. Баюн злился, считая ее дешевой подражательницей, но поделать ничего не мог, прозвище приклеилось насмерть.
Так прошло два месяца. Затянувшиеся дожди заполняли головы детей фактами и навыками, обещая приход знания.
К удивлению Директора среди немногих педагогов не было ревности. Каждый занимался своим любимым делом, и количество детей на занятиях не особенно их тревожило. Сам он детьми не занимался. Его дни проходили в решении бытовых проблем, а ночи в расчетах будущего. И расчеты эти неизменно приводили провалу проекта. В конце концов, он все бросил и ночами слонялся по школе, как призрак, прислушиваясь к спящим комнатам и службам. Нередко ему составлял компанию безмолвный тот-кого-нет и скоро Кощей взял манеру беседовать с ним вполголоса. Тот-кого-нет не отвечал, но Директор чувствовал его поддержку, так отчаявшийся взрослый, находит опору в детской руке. Яга его не замечала. Оказалось, что их связывало только прошлое, а когда оно умерло, то и общего не осталось. Начинать отношения с чистого листа оба боялись, зная, чем это может кончиться. Остальные всегда его сторонились, раньше брезгливо, теперь… по инерции. Вадома проходя мимо, гладила его по плечу, приговаривая «не суетись, древний, все уже предрешено». Они были так далеки, что даже о погоде поговорить не могли. Вольга его побаивался и избегал, теперь, когда не перед кем стало рисоваться, богатырь не очень-то скрывал свои чувства.
Иногда Директор наведывался к Горынычу. Младший братец лежал в пекле своей пещеры и глухо вздыхал в беспамятстве всеми головами. Но последнее время что-то изменилось, отчаянье которое сочилось из него сотни лет после поражения, стало не таким горьким. Иногда он даже выдавал эманации надежды, словно чего-то ждал. Директор списал это на проникновение целительной детской энергии через толщу породы. Других причин он не видел.
Но скучать Директору не давали. Несмотря на календарный возраст некоторых товарищей, в коллективе начал витать фантом флирта. Он долго разбирался и составил схему: Серый и Вольга пытались привлечь внимание Хозяйки, это могло привести к нежелательной схватке. Она никому предпочтения не выказывала, потому что была безответно влюблена в Ивана. Иван, по своей мазохистской природе, остановил свой выбор на Оксане, которой до Ивана дела не было вовсе, от чего парень вздыхал и бегал жаловаться к Серому. Оксана тоже была влюблена, очень несчастливо, но Директор пока не знал в кого, и проводила дни напролет в своей комнате, выбираясь только в сумерках. Процесс, губивший девушку, остановился, загадочное влечение подстегнуло перерождение.
В середине октября Ивана отправили в командировку и обстановка немного разрядилась.
Леший- простак и тихоня, тоже что-то задумал, но держал свою задумку в секрете. Сначала Директор решил, что тот собрался тайком протащить в дом Русалку, но после того как ей выкопали довольно большой пруд под ивой, а хитрый взгляд не исчез с медвежьей морды, стало ясно, что дело не в Русалке.
Чем длиннее становились ночи, тем чаще Кот стал пропадать после отбоя. Возвращался злой, грязный и ничего не объяснял и до вечера ни с кем не разговаривал.
Директору нравилось, как они жили.
Вполне по-человечески.
Продолжение следует
Автор: Rediska