Петух

Это был насквозь реальный, рыже-черный, пернатый и гребенчатый петух, а не то, что некоторые могли бы подумать. За каким-то родственницы эту пернатую тварину на наши двадцать с небольшим куриц купили. Подозреваю, что дело было в нереализованных женских мечтах, мол, «пусть хоть у них мужик будет!». Мало кого я с таким выраженным желанием хотел убить, как эту пернатую тварь.

Кур мы взяли цыплятами, они бестолково толклись в коробке под лампой, только единственный слепой цыплёнок жалко пищал в углу коробки. Её сестры вытолкали из-под тепла и света, и она плакала в уголке.

— Ну о.еть теперь! — подумал я, взял её, сделал отдельную коробочку и положил цыплёнку с собой. Ей нужно было большое живое тепло рядом, без него она начинала плакать. Я её выходил. Кормил с рук — она же слепая. Коню понятно, зачем селяне кур выращивают. Но это был особый случай.

И этот пернатый скот её убил. Его купили родственницы, позже, чем остальных цыплят. Вполне взрослого петуха. Не знаю, зачем. Вроде как яйценоскость повышает. Хотя, как по мне, что с ним, что без него бройлерные куры как неслись-не неслись, так и осталось. Только и разницы — у..ок кинулся наводить свои порядки. И первой показательный жертвой стала моя питомица, самая слабая и беззащитная в стае. Я был тогда на работе и не мог помешать. Всё, что я увидел, вернувшись с работы — так это мирно ощипывающих тушку моей любимцы родственниц.

— Кто — проскрежетал я. Всегда считал себя человеком не злым, до трусливости. Избегал конфликтов до последнего, но оказалось, что предел есть даже у меня.

— Ты чего — напугалась мама — Это же просто курица!

— Просто курица, да ПРОСТО КУРИЦА! — взревел я, делая шаг вперёд. Пол веранды дрогнул. Сто пиццот раз просил не трогать мою курочку, выделял деньги из скудной зарплаты на корм, сам кормил и убирал за ней. Столько просьб… и один удар. Ненавижу.

— Это не мы! — крикнула осознавшая всё тётка — Это петух! Заклевал, вот, сам посмотри!

— Пойду, порву тварь, извините — улыбнулся я женщинам и пошёл. Порвать тварь. Не вышло. В четыре руки мама и тётя меня удержали и убедили подождать сезона. Мол, всё равно забъём, подожди просто. Я ждал.

Я вырыл руками ямку в огороде, в зарослях малины и опустил туда тельце своей любимцы. Похороны курицы — наверное, смешно, да А я — плакал. Я даже имя ей не придумал. Это же просто курица…

Петух кидался на меня при любом удобном случае. Случаев было много, потому что работа в огороде не переводилась. И даже пнуть от души эту тварь было нельзя — я уже до этого влетел с ранее пнутыми индюком и гусем. В общем, убил пинком нахрен. Индюк сам полез в драку, а гусь девчонку, дочь соседей, напугал. Ну, и…

Семейный женсовет решил, не взирая на, и приговорил меня к непинанию дорогостоящей скотины. Потому я тихо начал саботировать работы на огороде. Кому понравится, когда ненавистная тварь постоянно нарывается, а врезать в ответ нельзя.

В начале октября позвонил отчим и был, по обыкновению, лаконичен.

— Приезжай. Кур рубить будем.

— Петух мой — быстро сказал я.

— Если успеешь — проворчал отчим и повесил трубку. Тут я понял две вещи — пернатая тварь достала не только меня и я действительно могу не успеть.

Никогда ещё общественный транспорт не полз так медленно. Мне нужно было пилить с противоположного конца города с пересадкой, а отчиму — только до гаража дойти. Так и вышло — когда я ворвался на участок, «четвёрка» отчима стояла у ворот, а сам отчим спокойно курил у уличной печи. Рядом лежала гора битой птицы. В печи потрескивали горящие дрова и уже курился парком закипающий котёл.

Я присел рядом и тоже закурил. Посидели, помолчали.

— А петух — спросил я. То есть понятно, что всё, но вдруг

Отчим с блаженным видом выдохнул в хмурые небеса клуб сизого табачного дыма и посмотрел на меня своими смеющимися и мудрыми тёмными глазами.

— А его — первым делом!

Источник