Прогулки перед сном

Здоровье в последнее время пошаливает. Кошмары одолевают. Вижу черноглазую старуху, которая тянет ко мне костлявую руку и шепчет: «Дай!» Сердечко болеть начало. Врач говорит: «У вас, Юрий Иванович, грудная жаба». И когда только успел эту жабу на груди пригреть Однако делать нечего. Приходится пить пилюли и гулять перед сном. Далеко не ухожу – по району пройдусь и назад в свою берлогу. Телевизор, книги, дырявый диван – вот моя нынешняя жизнь. Был кудрявый десантник, а ныне плешивый пенсионер.

Вышел из подъезда, уже стемнело. Дождик некстати накрапывает. У меня в дождь всегда кости ломит. Ладно, чего на погоду пенять, всё равно помирать скоро. А на стене ветер драный листок треплет. Опять портрет маньяка повесили. Уже год поймать не могут. Ну и рожа. Глаза навыкате, лоб скошенный. Челюсть выпирает. Не человек, а питекантроп. Удивляюсь, на нашу доблестную полицию. Ведь по этому фотороботу ясно, что парень псих. А они нормальных ищут.

Махнул я рукой и поплёлся по дорожке. Сердечко опять заныло. Зря себя накручиваю. Изменить же ничего не могу.

Вдруг слышу крик женский. И каблучки по асфальту цок-цок-цок. Ясное дело, не просто так блажит. Видать, напугал кто-то. И точно. Несется мне навстречу девчонка, плащ за спиной развевается, будто крылья. А за ней парень гонится. Крепкий такой, высокий. А в руке что-то посверкивает. Нож!
Улица пуста. У нас и без того район тихий, а после кровавых дел маньяка – вовсе никто носа не кажет. Один я, дурак, перед сном гуляю. Хотел в кусты по-тихому нырнуть, подальше он неприятностей, да девица меня заметила и как припустится навстречу.

– Помогите! – кричит. – За мной маньяк гонится!

Ну, я и остановился. Парня разглядываю. Здоровый детина. Куда мне с таким драться. Только смотрю – шатается. Глаза осоловевшие. Да он же пьяный.

А беглянка мне за спину спряталась и тихо подвывает. Неудобно мне стало трусом выглядеть. Говорю маньяку:

– Как вам не стыдно, молодой человек. Прекратите приставать к девушке.

Да только пьяного разве усовестишь. Набычился молокосос. Исподлобья глянул и попер на меня с рыком:

– Порежу, козёл!

Давненько я не дрался. Хотя в Афгане не из последних в рукопашке был. Да только годков-то сколько прошло. Думал всё позабыл. Но нет. На адреналине таких финтов выкинул – сам себе поразился. Ребром ладони по запястью, так что ножик в темноту улетел. Коленом в пах и двойной удар в голову. Лежит маньяк на асфальте, пузыри из носа пускает. А на меня такая слабость накатила, кажется, сердце из груди выскочит. Насилу отдышался.

Девчонка тянет меня за рукав:

– Пойдемте скорее!

Ну, мы и пошли. По дороге познакомились. Её Алиса звали. Я тоже представился:

– Терентьев Юрий Иванович – военный пенсионер.

– Надо было полицию вызвать, – говорит она, – а то маньяк очнётся и убежит.

– Да какой это маньяк, – отвечаю. – Просто пьяный кретин. Чего он к тебе прицепился

– Он в автобусе плевал, а я ему замечание сделала. От самой остановки за мной гнался.

– С пьяными лучше не связываться. Хорошо, что меня встретила.

– Этот страшный маньяк, говорят, у женщин глаза выкалывает, а потом живых ножом кромсает. Ужас какой.

– Сумасшедший, – кивнул я. – Натуральный псих.

Проводил я её до подъезда. И Алиса неожиданно предложила:

– Давайте я вас чаем напою И с бабушкой познакомлю

Все равно, думаю, после пережитого не усну. И горяченького чайку не помешает.

Как увидел бабку – обмер. Это же ведьма из сна. И кого же мне напоминает Глаза молодые. Точь в точь, как у Биби Абдуллах, дочери сельского арбоба. Тогда, в восьмидесятом, из-за неё много наших ребят в Баглане головы сложили. Никто в малолетке шпионку не увидел. Допрашивал я её, а сам от ненависти дрожал. А она смотрела на меня с вызовом. Наглая самоуверенная. И глаза как маслины черные. Вот тогда я и ткнул в них ножом…

От воспоминаний заломило в груди, будто изнутри расперло. Я скосил глаза вниз – рубашка встопорщилась и подрагивала. Стало тяжело дышать. Я рванул ворот – воздуха, воздуха! Доктор был прав – грудная жаба. Сидела прямо на сердце, зеленая и блестящая, уютно расположилась в волосах, которые в свете жиденькой лампы выглядели совсем как камыши на болоте.

– Дай! – приказала старуха.

Аккуратно зачерпнув животину, я протянул бабке: держи жабу.

– Это не просто жаба, а Индирий Сердечный, он появляется раз в тысячу лет и может предсказывать, что было, что будет, чем сердце успокоится, – пояснила старуха, внимательно глядя на зеленого гостя.

– Правда – удивилась Алиса, – ну пусть что-нибудь нам расскажет!

Жаба возвела очи (маленькие и склизкие) горе и трубно возвестила:

– Пациент никогда не участвовал в Афганской войне, так как был комиссован еще в 79 году по состоянию здоровья, подробности этой истории за давностью лет крайне туманны, но, несмотря на это очевиден факт: смерть наступила около двадцати двух часов вечера от множественных ножевых ранений. Убийца уже доставлен в отделение полиции и во всём сознался. Возбужденно уголовное дело, свидетелем проходит гражданка Алиса Ивановна Тихонова, урожденная Титомирова.

Автор: Григорий Родственников

Источник